Глаза войны

-Ты у меня спрашиваешь, как будто я штабной, почём мне знать. Шарфюрер говорил, что на усиление 1-ой танковой группе Хубе прибыли. Мне, если честно, плевать. В голове уже смешалось, где мы только не были на усилении, нас бы кто усилил. Я так думаю, раз мы здесь, значит скоро будет жарко, Иваны и тут начали шевелиться, сейчас везде не спокойно, едва успеваем унести ноги из одного пекла, как попадаем в жерло нового вулкана.

-Мы тут и без вас не мёрзли, делись сигаретами, нас не снабжают. Завтра я сам пристрелю батальонного каптёра, если он не попадёт раньше под русский снаряд.

-Держи, лучшее для брата из Вермахта.

-Нет, ты издеваешься, а получше ничего нет? Это дерьмо не раскуривается и тухнет на ветру.

-Вы зажрались, вшивые бродяги, не нравится табак, проваливай, сами такое курим.

-Хорошо, не кипятись, давай, с сигаретами всё-таки теплее.

Начался обстрел и сарай где была наша с Францем позиция заволокло дымом и пылью, я помчался обратно, а солдат и СС, имени которого я так и не узнал, что-то кричал мне вслед. Франца я вытащил из-под упавшей балки, слава богам, он был жив и вроде цел.

-Ты обмочился, Франц, тебе не стыдно.

-Нет, мне стало теплее, ты бы и сам обмочился, от грохота и запаха тола и если бы тебя ударило жердиной по голове. Хельмут, снаряд был шальной, нас не видно с позиций Иванов, а огня мы отсюда не открывали, так что менять место не будем.

-Хорошо, везунчик, доверимся твоему чутью, оно не раз нас спасало.

Ночью мы с Францем пошли принимать нежных мальчиков из пополнения, в надежде посмеяться и узнать хоть какие-то свежие вести из дома, из казалось уже такой безмерно далекой Германии. Нам несказанно повезло, из 15-ти прибывших 4 были раньше на фронте, значит были шансы, что они сколько-нибудь да проживут.

Но утро, вместе с мокрым снегом и густым туманом принесло дурные вести и развеяло наши надежды на создание хотя бы видимости боеспособной роты.

Франца вызвали в батальон, где в конвульсиях от злобы бился обер лейтенант Леман и орал на оставшихся в живых офицеров и унтер офицеров, о том, что нас всех скопом пора отдать под трибунал и мы позор всего Рейха, что из-за таких слюнтяев, как мы, дела на фронте идут плохо и мы можем проиграть эту войну.