Глаза войны

Операция по «спасению глиняного фюрера» прошла относительно успешно, всего два раненых, правда один из них тяжело, но если бы мы с Францем всё не распланировали, то убитых было бы больше.

Кто знает, может лучше бы было лечь на том поле, чем-то что случилось вечером.

За сарай, где была устроенная мной и Францем пулеметная позиция, было решено провести ходы сообщения и разместить там нашу мини роту –детский сад, но мы просчитались и доверили позицию за пулемётом одному из молокососов.

Он увидел на пригорке мелькнувшего на секунду русского и пустил ему вслед длинную очередь, он выдал позицию, ещё не зная, что фронт таких шуток не прощает. Через три минуты, позиции роты превратились в фонтаны земли, огня, а сарай, точнее одна стена что от него осталась, накрыло дождём осколков.

Я тащил Франца за его же рюкзак, в ноге у него торчал осколок размером с длинный нож, он орал, умолял его вытащить, но я знал, что нельзя, он истечёт кровью.

Когда я втащил его в расположение батальона, он светился счастьем, он чувствовал, что это не смертельно, он предвкушал тёплую постель и крепкий сон, его ждал госпиталь.

-Франц, дружище, ты выбрался, обещай, что если окажешься в Варшаве, а может где и получше, то обойдешь все бордели и выпьешь всю польскую водку какую найдёшь, за нас двоих, он молчал и улыбался, силы его покидали.

Роты больше не было, вторая рота официально умерла, а Франца не отправили в госпиталь, его ждал нож хирурга и фельдшерская палатка в нашем ближайшем тылу. Пора длинных отпусков прошла, Рейху нужны солдаты.

Позже, Франц мне сказал, что если бы знал, что так получится то отпилил бы сам этим осколком себе ногу. Через неделю мы поняли, что, если бы он так сделал это была бы паршивая идея.

Одного из «стариков» из третьей роты, который кормил клопов уже второй год в окопах, отправили в дисциплинарный батальон, когда фельдшеру не понравилось его ранение и он посчитал, что он сам вогнал штык себе в бедро, а не пострадал в схватке с Иванами. Армейских эскулапов трудно провести, они даже по углу, с какого нанесено ранение, могут определить его характер и природу. Из дисциплинарного не возвращаются, там воюют трижды проклятые. Мы с Францем точно такого не заслужили.