Глаза войны

Без «волшебной таблетки Адольфа» не выдержать такой темп, нашей роте выдали двухмесячную норму стимулятора. Такое ощущение, что бой не прекращается ни на минуту и идёт уже несколько суток. Мы закрепились на двух улицах, заняли круговую оборону, нужно отдышаться. Рота Ланге вышла на параллельный проспект, чтобы русские не зашли нам в тыл через переулок.

Снег и пепел падает на мою каску, треск выстрелов сливается с треском пламени, которое пожирает дома один за другим. На третьем этаже дома, возле которого мы остановились на привал, раздается взрыв, я настолько устал, что даже инстинктивно не пригибаюсь. Мы с Бауэром идём проверить, что там случилось.

Первой волной прошла штурмовая рота, они брали квартал и этот дом, возможно не успели всё очистить всё от противника. Поднявшись на этаж, находясь на взводе и сжимая свой «Гевер», я был готов начать стрелять на звук, на шорох, на голос, но всё было уже кончено. Наверху мы обнаружили тело Зальцмана, пару перевернутых коек и обезображенную мертвую русскую женщину - санитарку.

Видимо, бой за квартал разгорелся неожиданно и застал этот небольшой импровизированный госпиталь врасплох. Она осталась с раненными и не успела покинуть дом. Когда Зальцман проверял этажи и искал чем поживиться он наткнулся на эту санитарку, а она подорвала гранатой себя, раненных русских и Зальцмана.

Если бы это была русская «ф-1» или наша «колотушка», то у кого-то ещё могли быть шансы, но судя по радиусу поражения и осколкам, торчащим из стен у этой женщины, была противотанковая или оборонительная граната другого типа. Через час не стало и Бауэра, винтовочный патрон прошил его спину, вышел из груди, оставив на его парке рваную дыру. Бауэр упал плашмя в грязь. Мы продвигались под прикрытием брони, гусеницы «Ханомага» подминали под себя лежащие то тут, то там тела русских и груды разбросанного на дороге тряпья.

Вот одна такая «груда тряпья» и выстрелила Бауэру в спину. Проклятый коммунист лежал и не шевелился, я даже не видел, чтобы от него шёл пар, он словно и не дышал, он выжидал…

Выжидал, чтобы сделать выстрел. Всего один точный выстрел, он не мог не понимать, что, выдав себя - он обречён, один в окружении солдат нашей роты, но он всё равно нажал на спуск….