Глаза войны

Нет, без таких псов — войны, как эти Гельмут и Франц, что пробивали лбом нашу оборону и прокладывали дорогу Вермахту, не было бы работы и таким, как бригада Дирлевангера и прочим айнзацгруппам. Вслед за боевыми частями Вермахта всегда приходили они, тащились, как дымный шлейф с запахом крови и пожарищ.

Просто, очередной лёгкий намёк нациста о том, что «мы не такие, в Вермахте были только честные вояки, а кровавые ублюдки — это вон те, воняющие водкой и чесноком, «лесники». Хитёр — бобёр, но нет, не прокатит. Не дам тебе успокоения и отпущения грехов, на старости лет.

Когда дочитал и уже думал над ответом, на почту прилетел ещё один текст от Бирхоффа. Не может успокоиться дедушка? Решил мне весь свой многолетний архив слить за несколько дней? Хотя, какой смысл в иронии, ведь я сам первый ему написал.

Почитаю, что ещё он отправил.

Воспоминания Мартина Фихта - ефрейтора 132-й пехотной дивизии Вермахта о бое, случившемся в конце июня 1942 года под Севастополем.

"Всё что у меня осталось - это мои воспоминания и старый фотоальбом, больше ничего нет и не будет. Я доживаю свои последние дни в пансионате для престарелых под Магдебургом.

К моим соседям по пансионату иногда приезжают родственники, внуки, а ко мне никто… У меня больше никого нет. После войны я не обзавёлся семьей, война отняла не только мою молодость, но и надежду на нормальное будущее.

Ко мне не приезжают даже старики сослуживцы, многие из тех, с кем я начинал этот огненный и кровавый путь, практически поголовно остались лежать на земле Крымского полуострова.

Сегодня приехал только Людвиг, он приехал выслушать мою историю, за что ему безмерно благодарен, не хочу уносить с собой в могилу мою память и мою боль.

Мало кто, даже в современной Германии, знает о том, что с осени 1941-го по лето 1942 – го года, наша 132-ая пехотная практически полностью дважды обновляла свой состав из-за очень высоких потерь, не знаю каким чудом нас тогда вообще не расформировали.

Сейчас я смотрю на своё довоенное фото и думаю о том, как был молод и полон сил, как думал о том, что после войны я вернусь в ещё более прекрасную и великую страну, мою грудь будут украшать награды, как смогу часами рассказывать интересные истории о своих приключениях и тех местах, где успел побывать, мой послужной список будет словно ключ, открывающий для меня все двери успеха и любой карьеры, какую бы я не выбрал.

Самое же главное о чём я мечтал - это большой дом, дети и девушка, которую я назову своей женой. «После войны – женюсь, обязательно» - так я тогда думал.

Всё перечеркнул тот июньский день 1942 года под Севастополем, день, когда я навсегда стал уродом.

Мысленно я очень часто переношусь в то ранее утро лета 1942 года:

-Мертвецы проснулись! Вставай, Мартин, я говорю русские мертвецы проснулись!!!- орал Зоммер мне в ухо.