Глина

А как с другими моими имплантатами? Работает ли мой авторекордер? Вполне возможно, что это повествование никто не услышит, и оно, как и мои мысли, уйдет в никуда, но я не могу замолчать. Такова моя функция, и так будет продолжаться до тех пор, пока этот жалкий мозг не рассыплется в прах.

Подождите.

Большинство консервационных емкостей снабжены небольшим окошком, с тем чтобы владельцы могли наблюдать за своими сокровищами. Сейчас я вижу перед собой лишь голый металл. Но откуда-то идет свет.

Из-за спины. Уперевшись ладонями в стену, я медленно поворачиваюсь, и… вот оно. За толстым стеклом видна комната, словно перенесенная из фильма о сумасшедшем профессоре. Мой цилиндр не единственный. Еще несколько десятков таких же стоят у грубых каменных стен. За ними я вижу морозильники для хранения заготовок, несколько дубликаторов и большую печь. На всем оборудовании стоит один и то же логотип — «ВП», причем каждая буква заключена в кружок. Вместе они напоминают символ бесконечности. Для всего мира это знак качества. Настоящая вещь. Первоклассный товар. Без изъяна.

Уж не нахожусь ли я в штаб-квартире «Всемирных печей»? Похоже, что нет. Голые каменные стены. Протянутые кое-как сверхпроводящие кабели. Толстый слой пыли на всем. Ясно, что сюда не приходят големы-уборщики.

Можно предположить, что славный доктор Махарал пользовался служебным положением, чтобы таскать с работы все, что плохо лежит.

За обычным и знакомым оборудованием стоят какие-то странные машины, отдаленно напоминающие древние виселицы. Из камер высокого давления вырывается пар, свист нарастает, разноцветный туман затягивает угол лаборатории, но потом неожиданно все стихает, так и не достигнув опасной кульминации.

Горизонтальная панель машины отходит в сторону, и я вижу лежащую на платформе обнаженную фигуру, над которой тают последние клубы пара. Вид у лежащего свежий. Румяный, тестистый, как у любой только появившейся из духовки копии. Судя по чертам лица, это Йосил Махарал, труп которого я видел. Только двойник лишен волосяного покрова и отливает серым металлическим блеском с красноватым оттенком.

Фигура вздрагивает и глубоко втягивает воздух, необходимый для питания клеток-катализаторов. Глаза открываются, темные, без зрачков. И поворачиваются, словно чувствуя мой взгляд. Они смотрят на меня холодно. В них лед и агония. Если, конечно, и глазах дитто вообще можно прочесть что-то.

Махарал садится, опускает ноги на пол, встает и направляется ко мне. Хромая. Та же самая походка, дефект которой я недавно объяснял каким-то повреждением. Но это совсем другая копия. Должна

быть другая. Это новый дитто. Даже хромота должна иметь какое-то объяснение. Может быть, привычка?

Новая копия? Но как? Это невозможно. Махарал мертв. Матрицы нет и копировать не с чего. Душа исчезла. Разве что он случайно положил в холодильник несколько импринтированных заготовок. Но машина, из которой вышло это существо, не похожа ни на один из виденных мной холодильников. Как, впрочем, и на печь.

Интересно. Уж не наблюдаю ли я некое технологическое чудо? Прорыв в будущее? Проект «Зоро-астр»?

Все еще обнаженный, дитМахарал всматривается в оконце моего контейнера, словно желает убедиться, что ценное приобретение никуда не исчезло.

— Похоже, у вас все в порядке. — Звук идет через небольшую мембрану, вибрация которой отзывается колыханием грязноватой жидкости. — Надеюсь, вам комфортно, Альберт?

Я не могу ответить и пожимаю плечами.

— Там есть переговорное устройство, — объясняет голем. — Под окошком.

Я опускаю голову, шарю рукой по стене и нахожу гибкий шланг с маской для рта и носа. Прижимаю ее к лицу, делаю вдох, и мое горло наполняется водой, потом воздухом. Меня бьет кашель. И все же так приятно снова дышать. Давно ли это было?

Возобновилось дыхание, а значит, и мои внутренние часы тоже затикали.

— Значит… — новый приступ кашля, — ваш Серый достал из холодильника запасную заготовку и, прежде чем испустить дух, рассказал обо мне. Ловко.

Двойник Махарала усмехается.

— Мне не нужно было ничего рассказывать. Я и есть тот самый Серый. Тот, что разговаривал с вашим архетипом во вторник утром. Тот, который стоял у моего тела в полдень. Тот, который застрелил вас во вторник во второй половине дня.

Как же это? И тут я вспоминаю странного виду машину.

Я присматриваюсь к голему внимательнее — кожа словно новая, но под ней темнеют какие-то пятна… Кажется, я понял.

— Дитто-реювенация. Так вот оно что! — После короткой паузы я добавляю: — А «Всемирные печи» хотят сохранить ваше открытие в секрете. Чтобы поддержать уровень продаж.

Его улыбка становится жесткой.