Глобальный капитал. В 2-х тт. Т. 1

Поэтому, введя понятие качественных (исторических и теоретических) границ системы, ее системного качества, мы, выводя некоторый феномен за границы той системы, в которой он имеет исключительно превратную форму, можем показать, как данный феномен «снимает» с себя тот «морок», который «наводит» на него создающая превратные формы система. При этом, правда, следует иметь в виду, что выходя за рамки данной системы мы попадем в рамки другой системы, где, скорее всего, так же будут царить превратные формы и мы вместо одного морока получим другой. Впрочем, сравнение этих мороков может показать, что это именно превратные формы и ничто иное.

Доказательством же того, что исследователь показал именно превратность форм, раскрыл действительное содержание, которое скрыто за наведенным содержанием, может быть только общественная практика, которая снимает мороки, революционизируя действительность и очищая ее от превратных форм.

Здесь, однако, следует еще раз вернуться к сделанной выше в примечании оговорке: даже в мире отчуждения далеко не все эмпирически данные феномены есть формы и далеко не все формы являются превратными. Почему, как и когда возникают превратные формы?

Самое интересное, что в известных нам работах по диалектической логике этот вопрос не рассматривается специально. В этой связи можем предложить лишь некоторую гипотезу ответа на этот вопрос.

В самом общем виде причиной возникновения превратных форм являются отношения отчуждения, которые делают мир объективных общественных отношений неподвластным индивиду, «закрытым» для него, господствующим над ним. В результате субъект в этой системе оказывается в итоге марионеткой неких внешних, над ним стоящих и ему не понятных общественных сил (только включенный в практику социального творчества, «плывущий против течения» субъект обретает способность познавать эти силы и противостоять им). Г осподство отчуждения - это необходимое, но не достаточное условие превращенности (превратности) форм.

Чтобы найти достаточное условие, нужно сделать еще один шаг. Диалектическая система и отражающие ее категории, как мы уже отметили, в своем развитии проходит ряд этапов. В самом грубом приближении это этапы становления, развития на собственной основе вплоть до достижения системой зрелости и «заката» (в «Науке логики» Гегеля некоторой параллелью им могут быть «Бытие» и «Сущность»; «заката» у Гегеля нет: в III книге у него появляется субъективный дух¹¹⁶

). Для первого этапа становления системы характерна адекватность внутри-себя-бытия и наличного бытия (то, что можно с некоторым упрощением назвать содержанием и формой), ибо здесь система отчужденных отношений, возникая в борьбе против «старой», регрессивной системы, является тем общественным образованием, где общественные формы должны давать и дают простор для развития производительных сил, человека (к проблеме возможной непрогрессивности, мутирующей от рождения и потому и в исходном пункте имеющей превратные формы системы мы еще вернемся). Такое прогрессивное развитие системы невозможно, если формы не адекватны содержанию хотя бы относительно: форма всегда несколько «изменяет» содержание. Более того, задачи прогресса общественная система может решать только при помощи адекватной ее природе активной преобразовательной деятельности общественного субъекта. Человеческое общество устроено так, что новую общественную систему всегда творит некий социальный субъект, делающий это более или менее сознательно, но - главное - в общем и целом адекватно объективным законам становления этой новой системы. Это еще одна причина объективной необходимости хотя бы относительно адекватных содержанию форм проявления общественных связей, в которые включен революционизирующий общественную практику субъект.

При этом, однако, те системы, в которых господствуют отношения отчуждения, с момента своего рождения содержат в себе определенную фетишизацию объективных процессов. Эта фетишизация является, как уже было отмечено, предпосылкой возникновения превратных форм, но не ими как таковыми. Разница здесь в нюансах, но существенных. Фетишизм (наиболее известный пример - товарный фетишизм) характеризует «всего лишь» систему общественных отношений, в которых внешние объективные силы (например, товары) господствуют над человеком. Здесь есть элемент превратности, характерный для всего мира отчуждения в целом: человек, творец истории, в этом мире выступает как марионетка внешних объективных сил. Но сами отношения здесь могут иметь адекватные, а не превратные формы (пример - форма стоимости). И лишь затем «обычные», адекватные отчужденному (от человека как творца истории) содержанию формы начинают превращаться в превратные - искажающие даже это, отчужденное, но действительное содержание и создающие видимость наличия иного, «наведенного» содержания.