Глобальный капитал. В 2-х тт. Т. 1

.Сказанное выше, однако, - это не более чем некоторые первые наброски, гипотезы, которыми авторы рискнули поделиться с читателем для того, чтобы показать, как, скорее всего, устроен господствующий ныне мир превратных форм и как диалектика позволяет избавиться от мороков жизни, где «кажется то, что есть на самом деле», а действительное содержание скрыто от субъекта, не владеющего диалектическим медом исследования превратных форм.

Завершая наши размышления, несколько провокационно названные «ре-актуализацией диалектики», мы хотели бы еще раз подчеркнуть: этот небольшой текст не претендует на роль нового слова в диалектической логике. Наша задача была прежде всего в другом: показать актуальность и плодотворность диалектического метода, возможные проблемы и перспективы его применения к исследованию существующей реальности, наметить некоторые направления развития диалектики, некоторые новые черты этого метода, развивающегося вместе с тем миром, для исследования которого он рожден.

p.s. Альтернативы деконструкции: блеск и нищета постмодернизма

Постмодернизм стал модной методологической установкой в последние десятилетия ХХ века, и с той поры остается, несмотря на многочисленную критику в его адрес, de facto господствующей парадигмой, отрицающей все и всяческие парадигмы. Мировая «мода» на постмодернизм породила в России широкий круг работ, посвященных этой проблеме - от небольших, но очень содержательных брошюр до грандиозных энциклопедий, не содержащих ни одной сноски на источники. Более того, в последние десятилетия мало какая статья или монография, посвященная методологическим и мировоззренческим проблемам, а также проблемам философии культуры, не обходится без постмодернистских аллюзий¹.

¹ В конце ХХ - начале XXI веков на русский язык были переведены основные работы Ж. Дерриды, Ж. Делеза, Ф. Гваттари и других столпов постмодернизма (см.: Деррида Ж. О грамматологии / Пер. с фр. М., 2000; Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб., 1998; Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? СПб., 1998). Вышло множество комментаторских работ, в том числе характеризующих основные принципы и природу постмодернизма. В их ряду хотелось бы выделить содержательную и методически очень удачную брошюру В.А. Кутырева «Философия постмодернизма» (Нижний Новгород, 2006). Далеко не во всем соглашаясь с автором в трактовке глубинных основ постмодернизма (которые этот автор сводит к развитию информационного общества с его виртуальной реальностью), мы во многом согласимся с кратко данными в этой небольшой книге трактовками основных постмодернистских понятий и используем ряд положений автора ниже. Кроме того, в этой работе дан и неплохой очерк истории проблемы. Весьма интересны также аналитикообзорные работы (Терещенко Н.А., Шатунова Т.М. Постмодерн как ситуация философствования. СПб.: Алетейя, 2003).

Несколько особняком стоит теоретическая работа В.Г. Арсланова «Постмодернизм и русский «третий путь». Tertium datur российской культуры ХХ века» (М., 2007). Этот автор, ученик Лифшица, существенно отличен от «обычных» позитивистски-постмодернистских современных ученых. Он одновременно и критикует постмодернизм, и ищет его «рациональное зерно», справедливо показывая неслучайность этого течения, его укорененность в реалиях постмодерна. При этом, однако, он как-то неопределенно и неакцентированно бродит вокруг идеи: если реалии таковы, что они порождают «ложное сознание», то, следовательно, необходимо понять, как и кто может изменить и эти реалии, и это сознание, возрождая в новом качестве Истину, Добро и Красоту. Марксистская критика постмодернизма достаточно развита в Европе (см., например: Jameson F. Postmodernism or the Cultural Logic of Late Capitalism. VERSO. London-NY, 1991; Callinicos A. Against Postmodernism. A Marxist Critique. L., 1989).

При этом само содержание работ, делающих реверансы в сторону постмодернизма и щеголяющих некоторыми его терминами, остается в основном традиционно-позитивистским. Это касается не только работ российских авторов, в большинстве своем отстающих на десятилетие-два от Запада в том, что касается модных тем и «дискурсов», но и работ иных из известных западных постмодернистов нового тысячелетия. Типичный пример - нашумевшие на Западе книги М. Хардта и А. Негри «Империя» и «Множество»¹¹⁸, в которых немало постмодернистских аллюзий, но основное содержание, при всей его бессистемности, следует отнести скорее к позитивистской традиции. Эти авторы нечто утверждают, аргументируют, предлагают (даже позитивную программу), указывают на постмодернистски-размытый, но все же определяемый ими субъект этих действий (maltitude) и в конечном счете становятся носителями нового «большого нарратива». Все это делает их книги методологически неполностью постмодернистскими.