Глобальный проект

— Второе «или» гораздо хуже, Федор Филиппович. Не будет Клиффорд с нами в «Угадай мелодию» играть — незачем ему. Соглашение, подписанное террористами, наверняка существует, и то, что заявленная в ней акция называется последовательной, ставит под угрозу существование не только французских раритетов. В Парижском пригороде, в Севре, хранятся метр и килограмм, известные всему миру. Но подобных бюро не так уж мало и в Европе, и в Америке, и в Австралии. Вот, смотрите: в Вашингтонском институте стандартов и технологии ведется проект «Электронный килограмм». В немецком центре мер и весов в Брауншвейге работают с шаром из кремния-двадцать восемь — тоже килограмм делают. Уничтожь их, людей, лаборатории, результаты — и пострадают остальные пять из шести фундаментальных физических эталонов системы СИ, таких как секунда, ампер, метр, кандела, кельвин и моль, из которых выводится множество производных единиц измерений. Я уж не говорю о том, — Глеб на несколько мгновений замолчал, сосредоточенно набирая что-то на клавиатуре, — что подобные хранилища эталонов есть на территории Ирана и, что мне особенно не нравится, в Питере, в НИИ метрологии имени Менделеева.

Потапчук, плотно сжав губы, покачал головой. Что тут скажешь? Материальный ущерб от такого теракта будет невелик, но культурный — невосполним. Начнется научная неразбериха, появятся возможности для провокаций и шантажа. Придется похоронить все незапатентованные открытия, имеющие отношение к точным измерениям в каких угодно величинах, кроме метра. Даже секунда, неуловимая, мимолетная и необъяснимая, перестанет быть сама собой.

— Да, террористы с «концепцией» — это… — генерал говорил тихо, подчеркивая каждое слово. — Философами обзавелись! В духе времени действуют!

— Развиваются, — горько добавил Сиверов.

Международный спрут посягнул на глобальные ценности. На то, что так или иначе присутствует в жизни каждого, независимо от того, осознает ли он это присутствие.

— Идеальный способ ввергнуть умы в хаос, — констатировал Федор Филиппович. — Я еще и двадцати минут об этом не думаю, а уже чувствую шум ветра в щелях чердака.

Глеб поднял брови, удивляясь чересчур образному сравнению, несколько нехарактерному для генерал-майора. Но тот продолжал рассуждать вслух:

— Если бы ты, Глеб, решил действовать в рамках такой пресловутой «концепции», с чего бы ты начал?

— Разработчик или разработчики, что вернее, явно тяготеют к символизму и обобщенным понятиям…

— Ну, про понятия — это ты хватил. А вот обобщенный образ вечно обиженного — это, пожалуй, годится.

— А теперь приложим эту психоаналитическую канву к мусульманской основе и представим, каким тогда будет международный терроризм…

— Ишь, как загнул!.. — Потапчука, конечно, иронизировал, но следил за мыслью Глеба с интересом.

— Я ставлю себя на их место и пробую понять их логику.

— А ты поищи что-нибудь в своем компьютере. Методом, так сказать, «от противного». Начни с Палаты мер и весов. А я могу тебе кофе сварить. И нечего округлять глаза — у меня когда-то была почти такая же кофеварка, и я с ней хорошо знаком.

Пока шеф удивлял его навыками домохозяина, шуршал пакетами и ронял крышки от банок, Сиверов последовательно просматривал тексты ссылок и гиперссылок на странную комбинацию слов: ислам-Париж-Палата мер и весов. И он нашел. Сначала тонкую ниточку, идею… Но она показалась небезынтересной.

— Если террористы начнут с эталонных метра и килограмма, то славное местечко Севр, где они хранятся, будет первой целью.

Именно там, в Севре, были де-юре признаны и де-факто попраны права курдов. Причем, если рассматривать эту печальную историю почти семидесятилетней давности под определенным углом, то получится, что вместе с мусульманами-курдами боролись за право на самоопределение и немусульмане — армяне, греки, ассирийцы и халдеи. Но именно мусульманам этого права добиться не удалось — Европа по настоянию Америки сдала Мосульский Вилайет — Южный Курдистан — Ираку. Граница между Турцией и новым государством Сирией, под французским мандатом, была определена франко-турецким Соглашением в 1921 году, и тоже без учета факта существования курдов. Эта граница дала Сирии три курдских района — Африн, Кобани и северную часть Джазиры. Все они — соседи Западного Курдистана, отданного Турции.

Потапчук слушал напряженно, вглядываясь в названия и даты на экране.

— А ведь исторические параллели с нашей Чеченской автономией налицо, — наконец изрек он. — Знаешь, Глеб, за что я тебя ценю…

— Да уж не за белое лицо, Федор Филиппович!

— И не за красное словцо, хотя с этим у тебя полный порядок. Ты мне свою идею про Севр распечатай вместе с этими, ну как их, с синими и подчеркнутыми…

— С гиперссылками…

— Точно, с гиперссылками. Я нашим аналитикам на пару часиков работку дам, пока ты Ирину в зоопарке выгуливать будешь.

Глеб не любил зоопарка, Ирина и Аня тоже. Дочь называла его домом мучений для животных и добавляла — номер два после цирка.

Им и дома неплохо будет, даже на диване. Включат музыку, откроют вино. В кресле Аня с какой-нибудь книжкой. И никаких телевизоров…

Глава 22