Глушь

– Ты намекаешь на то, что Ди могла нас подставить? – мрачно поинтересовался Бергер. – Но как бы я ни крутил и ни вертел эту мысль, я не вижу для Ди никаких причин так поступить. Это настолько сложно, что выходит за пределы разумного. СЭПО, охотясь на нас, умудряется перевербовать Ди, подкупает ее, возможно, повышением и новой должностью в НОО, а потом заставляет ее дать нам это странное задание и следит за тем, чтобы мы были не готовы и пали жертвой убийцы в чертовом Порьюсе. Нет, надо все же знать меру.

Блум пожала плечами и сказала:

– Просто интуиция подсказывает мне, что все кажется не тем, чем является на самом деле.

Бергер прикусил язык, покачал головой. Блум продолжила:

– Если мы можем довериться телефону, у меня сохранились пути в архивы. Еще с тех времен, когда я как агент выполняла задания СЭПО. Эти пути абсолютно надежны. Мы поставим твой компьютер на другой стороне этого стола и подключим и его тоже. И докопаемся до самой сути. Договорились?

Бергер собрался с силами, насколько сумел. Потом кивнул.

12

Четверг, 19 ноября, 13:47

Изображение подрагивает, на экране мелькает гостиная, в которой не сказать что царит порядок. Камера фокусируется на ребенке, на маленьком мальчике в нескольких метрах от снимающего. На нем маленькие джинсы и желтая футболка с бананом. Когда он встает, опираясь на стопку книг, его движения очень осторожны. Но он остается стоять, покачиваясь. В руке малыш держит книжку с картинками. Его требовательный взгляд падает на нее, он улыбается, как будто хранит какую-то тайну. Женский голос произносит: «Ты хочешь почитать про зверей, Расмус?» Мальчуган делает шаг, потом еще один, книга по-прежнему у него в руке. Он пошатывается, но удерживается на ногах. Сделав пять шагов, он бросается вперед, к дивану, который только сейчас попал в кадр. Его ловят женские руки, ликующий женский голос восклицает: «Это твои самые первые шаги, Расмус. Какой ты умница!» Малыш устраивается на коленях у женщины, открывает книгу и говорит: «Читать звери». Тут только на экране появляется лицо матери, она улыбается и утирает слезу в уголке глаза. У нее средней длины, довольно темные волосы и румяные щеки. Она открывает книжку. Мальчик смотрит на нее в предвкушении, повторяет: «Читать звери». Но глаза женщины не могут оторваться от его глаз. Она наклоняется, нежно обнимает ребенка, его ручка отпускает книгу и ложится на волосы мамы. Она радостно смеется, от всего сердца, и это заставляет малыша тоже рассмеяться. Их смех сливается. Женщина с любовью целует сына в щеку, и все останавливается.

– Ты готова к продолжению? – спросил Бергер.

– Вообще-то, нет, – ответила Блум.

Изображение матери, целующей круглую щечку сына, внезапно сменяется на совсем другую картину. Поросший зеленью овраг, темный и влажный, женское тело и перевернутая коляска, за ручку которой продолжает держаться рука женщины. Маленькая футболка, на которой едва заметен банан, уже не желтого цвета.

– О господи, – простонала Блум и перевела взгляд на Бергера.

Он приблизил изображение и не стал вытирать медленно скатившуюся по левой щеке слезу.

– Это было наше первое с Ди общее дело, – глухо пояснил он. – И мы участвовали в нем только как помощники. Аллан Гудмундссон был в числе троих ответственных за расследование, подчинялся государственному обвинителю Рагнару Лингу. Но именно этот контраст мне и запомнился больше всего, переход от первых шагов четырнадцатимесячного Расмуса Градена и безграничного восторга мамы Хелены, от их нескрываемой любви – к их истерзанным телам в овраге. Думаю, я так и не оправился от этого шока.

– Орудие убийства установили? – спросила Блум и сама принялась менять масштаб.

– Его так и не нашли, – сказал Бергер и показал на экран. – Но в этом месиве нашли щепки. Береза.

– Береза? То есть… полено?

– Возможно, да. Еще щепки были в хижине.

– Расскажи о ней.

– Недавно построенная, не слишком умело, хорошо скрытая в самой дремучей части леса. Ровно посередине между местом, где нашли тела, и пансионатом, где проживали Карл Хедблум и остальные пациенты. В хижине нашли следы крови и Хелены, и Расмуса. Также были обнаружены ДНК и фрагменты кожи Хедблума. Начиная с этого момента все сомнения пропали. Мы нашли преступника.

– Я прочту все материалы расследования, – сказала Блум. – Но расскажи вкратце, как оно проходило? Почему подозревали отца?

– Эммануэля Градена, – кивнул Бергер. – Были сомнения насчет того, что на самом деле происходило, когда мать и сын отправились на прогулку до магазина. Самому ему было безразлично, подозревают его или нет; его жизнь была разбита.

– Это действительно так и было?

– Да. Он покончил с собой через полгода, когда Карла Хедблума уже осудили. Просверлил прорубь во льду озера и утопился, обмотавшись пятидесятикилограммовым куском свинца.

– Обмотавшись свинцом?

– За пару недель до этого он навещал брата в Шеллефтео. Там он купил в одной мастерской свинец, который он сумел согнуть и обернуть вокруг себя, да. Все было тщательно спланировано.

– Тело было найдено? Это точно был он?