Глушь

– Я понимаю, почему ты спрашиваешь. Но да, это совершенно точно был он. ДНК.

– Иначе можно было бы предположить, что он начал с собственной семьи, вошел во вкус, продолжил – и восемь лет спустя оказался убийцей Йессики Юнссон. Человек из котельной. Впрочем, ладно. Что за сомнения насчет прогулки?

– Они поругались, – ответил Бергер. – До того как Хелена Граден с Расмусом в коляске отправилась в тот осенний день в магазин, супруги сильно поскандалили. Она позвонила подруге и рассказала, что Эммануэль кричал на нее и утверждал, что Расмус не его сын.

– Даже так? – сказала Блум. – Должно быть, он с первого дня был главным подозреваемым?

– Подруга объявилась только через несколько дней, у нее были какие-то проблемы с мобильным телефоном. Но после этого да. Где-то с неделю.

– Известно, было ли это правдой? Был ли Эммануэль Граден отцом Расмуса?

– Поскольку возникло подозрение, мы провели тест на отцовство. Разумеется, он оказался его отцом. И то, что его последними адресованными жене словами были такие грубые и несправедливые обвинения в ее адрес, забило последний гвоздь в крышку его гроба.

Блум покивала, потом продолжила:

– Что известно о последовательности событий?

Бергер вздохнул.

– Итак, восемь лет назад. Хелена Граден вышла из дома в четверть второго восемнадцатого октября и была найдена в начале десятого утра двадцатого числа. Их нашли несколько участников группы, прочесывавшей лес. Поиски как раз прекратились. Шестью часами ранее, глубокой ночью, группа прошла цепочкой мимо этого места, тогда в овраге никого не было. И умерли они не там. Вскрытие показало, что после исчезновения они прожили около сорока часов, вероятно, в хижине. На обеих жертвах были следы, которые указывали на продолжительные побои.

– Поисковая группа? Когда она начала прочесывать лес? – уточнила Блум. – Как они могли не заметить хижину?

– Это было еще до создания Missing People и возникновения хорошо организованной поисковой деятельности. Судя по всему, поиск провели весьма посредственно, да и нельзя недооценивать размеры дремучих лесов вокруг Орсы.

– Тоже глушь, – кивнула Блум. – Как же тогда нашли Карла Хедблума?

– Благодаря психологам. Никто, собственно говоря, не знал, что группа пациентов из Фалуна находилась тогда в том районе. Они уехали еще до того, как Эммануэль Граден перестал быть единственным подозреваемым. Позже их вызвали обратно и допросили. Искали особую модель патологического поведения – ненависть и в прошлом насилие по отношению к матерям с маленькими детьми. Одним из самых ярких примеров такого поведения в Швеции был двадцатичетырехлетний Карл Хедблум. Когда оказалось, что он находился неподалеку от Орсы в момент убийства, провели анализ ДНК. Неизвестная ДНК из хижины совпала с ДНК Хедблума. Оставалось только грамотно провести допрос.

Блум кивнула.

– А были еще подозреваемые кроме отца?

– В принципе, нет, – сказал Бергер. – Но допрашивали очень многих.

– И ты провел значительную часть допросов вместе с Росенквист? Я надеюсь, ничего странного не было?

– Мне кажется, полиция в общей сложности допросила половину населения Орсы. Нам с Ди досталось минимум человек двадцать, может, тридцать. Живущие поблизости, соседи, коллеги супругов Граден, другие пациенты из группы, люди, которые проезжали мимо утром, шоферы грузовиков… Кого только не было.

– Но вас подключили к расследованию, когда с Эммануэля Градена уже сняли подозрения? – спросила Блум.

– Насколько я помню, да. Мы задавали о нем очень мало вопросов. Ди чаще всего концентрировалась на рисунке ручкой на бедре, на четырехлистном клевере, а я пытался разобраться с хижиной. То есть, кто ее построил, долго ли готовили преступление, кто в принципе мог бы ее построить?

– И в папке есть распечатки всех допросов?

– Должны быть, да. Но постепенно это все отошло на второй план. Как я уже говорил, я присутствовал на решающем допросе, проведенном Алланом, когда Карл Хедблум признал себя виновным. Я был помощником Аллана, но я сомневаюсь, что я произнес хотя бы одно слово.

На какое-то время воцарилась тишина. Потом Бергер сменил тему и спросил:

– Ты нашла что-то о Лизе Видстранд?

– Проститутка из Гётеборга. Жестоко избита пять лет назад, найдена мертвой в отеле «Готиа Тауэрс» незадолго перед книжной ярмаркой, в оплаченном наличными номере, забронированном на ее имя. Не нашлось никаких родственников, а момент был такой, что никто не был заинтересован в выносе на публику негатива, и это, вероятно, объясняет, почему убийство прошло мимо любопытных масс-медиа. Но четырехлистный клевер на бедре действительно зафиксирован. Единственное, чего я не нахожу, так это статьи в местной прессе, о которой упоминает Йессика Юнссон в своем письме. С другой стороны, наверняка было немало местных газет, которые закрылись, и до их архивов я добраться не могу. Может быть, их больше не существует.

– Однако возможно, что это подражатель, – сказал Бергер. – Кто-то, кто прочитал в приговоре Карлу Хедблуму о нарисованном шариковой рукой на бедре четырехлистном клевере.

– Вполне возможно, – сказала Блум.

– Другие сходства были?