Глушь

Снова обмен взглядами. Этого невозможно было избежать.

Бергер почувствовал, что его губы артикулируют «Эдди Карлссон».

Этот ублюдок не умер. Он фальсифицировал собственную смерть. Он провел в Таиланде не больше года-двух, а потом вернулся и начал убивать. Он исчез в пятом году и приехал в Орсу как раз к седьмому.

Когда-то он убил собственного сына и избил его мать. Теперь он намеревался развернуться вовсю.

Любой ценой убить мать.

Безумие, но все сходилось. Бергер не видел ничего, что выбивалось из этой картины.

– Это было так ужасно, – сказала Лаура Энокссон, качая головой.

– Убить своего собственного сына… – Блум опустила голову.

Энокссон с удивлением посмотрела на нее.

– Я имела в виду скорее Йессику, – пояснила она. – И травмы.

– Травмы?

– Полученные Йессикой травмы. Половые органы.

– Да?.. – протянула Блум.

– Матка оказалась травмирована так сильно, что врачам пришлось ее удалить. Срочная гистерэктомия.

Бергер смотрел на опущенную голову Блум, на светлые волосы, почти скрывшие лицо, как занавес. Карты снова спутаны, он прямо-таки видел, как за этим занавесом усиленно работают клетки мозга. Слышал, как она бормочет завершающие разговор фразы, просит Лауру Энокссон перезвонить, если та вспомнит что-то еще, формулирует любезное, но ни к чему не обязывающее прощание, выключает Скайп, оборачивается.

Интересно, случалось ли им раньше так долго смотреть друг другу в глаза.

– Да уж, – наконец сказал Бергер. – На какое-то мгновение я был уверен, что Эдди Карлссон восстал из мертвых. А теперь черт его знает.

– Она была беременна, когда мы встречались с ней в Порьюсе, это доказывает анализ крови, очень большого количества крови. Но десятью годами ранее ее изувеченная матка была извлечена из ее тела во время экстренной гистерэктомии. Другими словами, она не могла быть беременной.

Они смотрели друг на друга.

– Разве все это не слишком странно? – спросил в конце концов Бергер.

Блум покачала головой.

– Была ли женщина, с которой мы говорили, Йессикой Юнссон? Или это был кто-то другой? И это ее потом убили. Но как это могло быть? Беременная женщина играла роль Йессики, чтобы потом ее убили, практически у нас на глазах? Как это возможно?

– Неужели не сохранилось никаких фотографий Йессики Юнссон? – спросил Бергер. – Даже фото на паспорт и права? Ни одного старого школьного снимка?

– Я ничего не нашла. Озадачь этим свою Дезире.

– Может, мы чего-то не видим? Чего-то, что находится у нас прямо у нас под носом и должно было бы бросаться в глаза?

Молли Блум так энергично тряхнула головой, что зазвонил телефон. Она узнала номер, нажала кнопку ответа и спросила:

– Доктор Стенбум, я полагаю?

Ровно в этот же момент Ди и Люкке дошли до пляжа. Никто не купался, только несколько собак, принюхиваясь, бегали вдоль кромки воды. Люкке побежала к ним, и Ди это не очень понравилось: хозяева собак плелись где-то вдалеке, у опушки леса, и случиться могло что угодно. Но их питомцы выглядели доброжелательно, и наивность Люкке не пострадала. Она гладила собак, все шло хорошо.

Взгляд Ди скользнул по заливу. Если в этом году он покроется льдом, в феврале здесь проведут конькобежную гонку. Говорят, что на заливе Древвикен самый прекрасный в мире лед, и Ди хотела убедить всю семью принять участие в соревновании. Даже Йонни тогда придется протопать двадцать километров на беговых коньках.

Владельцы собак уже отошли от деревьев, но среди нижних веток по-прежнему наблюдалось какое-то движение, как будто кто-то притаился там в тени. Эту мысль отогнал настойчивый звонок мобильного. Ди хотела вместо ответа гаркнуть в трубку, но вдруг увидела, что это не тот номер, который она боялась увидеть.

– Да, Робин? Новости из Сорселе?

– Я в Линчёпинге, – ответил Робин.

– Какого ты там делаешь?

– Не волнуйся, я послал своих людей, они знают, что делать. Мне пришлось как следует повозиться с кусочком белой нитки из подвала в Порьюсе, чтобы докопаться до истины. И для этого понадобилась наша лучшая лаборатория.

– И теперь ты докопался?

– Да. Как я и говорил, это бинт, и на нем действительно оказалась кровь. Микроскопическое количество, конечно, но достаточное для определения ДНК.

– Слушаю тебя, – сказала Ди, вся обратившись в слух.

– Эта ДНК принадлежит мужчине по имени Рейне Даниэльссон.

– Рейне Даниэльссон? – воскликнула Ди и посмотрела на дочь, резвящуюся у воды.

Ди заметила, что одна из собак, кажется, начинает проявлять агрессивность, что не предвещало ничего хорошего, в ее рычании появились новые нотки. Ди позвала Люкке, дочь пошла к ней, вероятно, тоже заметив, что собака больше не выглядит доброжелательно. Ди взглянула на опушку. Ветки чуть-чуть шевелились, но уже немного иначе, как будто кто-то двигался вдоль границы леса.

И одновременно это ошеломительное известие.

– Да, подтвердил Робин. – Рейне Даниэльссон, тридцати трех лет. У меня на него пока больше ничего нет, я позвонил тебе сразу после получения результата. Я пришлю идентификационный номер.