Гнев изгнанников

На дозорной башне два раза проиграли в рог, и когда я в сопровождении «лесных теней» ступил на широкий настил главной улицы Шахара, увидел, как по нему, босиком и в одеждах шахарских женщин бежит мне навстречу моя амазонка. Сбросив на настил улицы свою ношу, я широко расставил руки и поймал прыгнувшую на меня, словно кошка, Дарину… но потерял равновесие, и мы свалились на доски… отовсюду раздался смех, а Дарина покрывая поцелуями мое заросшее лицо, роняла на него слезы и приговаривала:

– Никогда! Никогда больше тебя не отпущу! Никуда!

– И я тебя больше никогда не оставлю, – ответил я, чувствуя, что в носу тоже засвербело от нахлынувших эмоций и крепко обнял Дарину, зарывшись лицом в ее вкусно пахнущие волосы…

Уже в нашей небольшой и уютно обжитой Дариной комнате в чатраке, мы лежали на циновке, нагие и молча смотрели в глаза друг друга. Было жарко, то ли пар шахарской бани так глубоко пробрался под кожу, то ли долгие минуты любви и объятий грели изнутри, хотя нет… похоже, не минуты. Я отвел взгляд и посмотрел в окно, где на небе уже загорались первые звезды.

– Я заезжал на заимку Вараса… жаль, что я не знаю ваших молитвенных песен, но по-своему у праха твоего отца я просил Предков принять его.

– Он уже с предками, – Дарина улыбнулась и погладила меня по щеке.

– Нас ждут большие испытания и трудности.

– Мне все равно, лишь бы рядом с тобой, – ответила она, мы снова слились в бесконечном чувственном поцелуе и нежных объятиях.

Дарина сладко спала, локоны волос свалились ей на лицо, веки подрагивали, дыхание было ровным… должно быть, она видит сон, приятный сон. Некоторое время я еще смотрел на нее, шедевром античности застывшую в слабом свете лампады на стене. Затем тихо поднялся, оделся, укрыл лоскутным одеялом любимую и, прихватив кафтан и ранец, тихо вышел из комнаты, спустился вниз и, присев у одной из толстых опор чатрака, на которой был закреплен ночной светильник, набил трубку и поднял взгляд к небу…

– Трудный был путь?

– Не труднее того, что нам предстоит, – ответил я вождю, не оборачиваясь, так как слышал, что кто-то тихо ступает по настилу.

– Теперь ты примешь решение?

– Я его уже принял.

– И когда исход?

– Как только ваши… как только наши воины смогут оседлать хозяина болот и оружейники Шахара смогут изготавливать вот это, – я вытащил из ранца модель пушки.

– Что это?

– Это уменьшенный образ того, без чего нам никак не справится с той армией, которая будет в княжестве. Завтра я покажу, как она работает.

Вождь посмотрел на меня, на модель пушки, затем на Большую луну и тихо сказал:

– Ты Бэли, ты знаешь что делать, народ Шахара верит в тебя.

– Я сделаю все, чтобы не подвести народ Шахара.

В ответ вождь одобрительно кивнул и, сделав два шага в сторону своего чатрака, остановился и сказал:

– Утром я пошлю за тобой, увидимся в Храме.

Я молча согласился и стал извлекать из ранца то, что забрал в тайнике на заимке, а спустя полчаса вернулся к Дарине, тихо забрался под одеяло, обнял ее и наконец-то уснул.

* * *

Хартские земли.

Полевой лагерь Тарина

– Воевода, прискакал гонец, харткие старейшины и главы родов, что покинули княжество, соберутся к полудню на базарной площади Кузнечного каменка, – отодвинув полог походной палатки и просунув голову, доложил десятник из караула.

– Ванс, просыпайся, едем в каменок, – Тарин поднялся с набросанных вокруг кострища шкур, пристроил на место перевязь и обратился к десятнику: – пока нас не будет, собирайте лагерь и ждите гонца от меня.

– Сделаем, воевода, – пробасил десятник и скрылся за пологом.

В Кузнечный каменок Тарин выехал на рассвете, с Вансом и сотней всадников, оставив в походном лагере трехтысячное войско. Дорога, хоть и ехать не более часа, была трудной – слякоть и весенняя распутица. Благо хоть еще мороз поутру. Можно было поехать и по торговому тракту, но там снуют лазутчики императрицы, которая у единственных оставшихся каменных мостов по границе хартских земель ставит гарнизоны, они пока немногочисленны, но от Городища и со стороны цитадели у Желтого озера, как только позволят дороги, прибудет многочисленная армия. Про то Тарин знал, знали об этом и в хартских землях и спешно готовились к войне, которая будет самой кровопролитной за все времена.

– То-то икербы возрадуются, когда мы тут изведем друг друга, – заметил Ванс, чья лошадь ехала рядом с лошадью Тарина.

– Возможно, они смогут отвлечь княжеское войско на юге.

– Княжеское… – хмыкнул Ванс, – где тот князь?

– Может, это все слухи, – пожал плечами Тарин и поднес руку ко лбу, всматриваясь на виднеющийся впереди Кузнечный каменок.

– Много слишком слухов… я послал людей, как ты сказал, но они еще не вернулись, а те первые водницы, что встречались на оттаявших протоках, так и говорят – убили князя.

– Ну да… Ицкан убил.

– Да!

– Ванс, я хорошо знал Ицкана, пусть он из Хранителей, но он был верный слуга князю, после того послания, что с посадскими передали от Талеса, я и не сомневался, что Скади расправится с князем.

– Ну, не знаю, так говорят…