Гнев изгнанников

– Я уже ему служу, – Тарин уважительно поклонился, – эти земли приняли меня, и мне некуда более идти, некого более защищать… я не владею никакими ремеслами, кроме ратного и хочу спросить у Совета за себя и за дружину мою, примет ли хартский народ меня как воеводу и дружину мою для заступничества за земли хартские?

– Ты давно идешь по этому пути, – тихо сказал один согбенных старцев, что молча сидел чуть в стороне и внимательно слушал всех. Его лицо было разрисовано татуировками, одежды расшиты древними орнаментами, а в седые волосы вплетены разноцветные нити, – я видел подвиги твои в прошлом и вижу их будущем! Моя утренняя песнь Большой луне была услышана предками, и мне был дан ответ…

Если кто-то из присутствующих и переговаривался до момента, когда хартский колдун начал говорить, то сейчас все замерли, слушали его, не моргая, внимая каждому слову. Выдержав паузу, колдун продолжил:

– Сказано было – придет человек с земель Трехречья, и приведет с собой помощь с севера.

Колдун замолчал…

– Доверим ли мы службу ратную воеводе Тарину? – главный старейшина воздел руки к небу. – Доверим ли жизни наши, и будущее родов наших?

– Доверим… Доверим… Доверим… – стали отзываться другие старейшины.

– Прими же, воевода Тарин, под воеводство свое весь оружный люд и веди наши земли к свободе и победе над врагом вероломным!

– Клянусь жизнью своей и памятью предков, что не посрамлю Рода своего да умения ратного, до вздоха последнего буду предан земле хартской и люду, по ней живущему! – Тарин положил перед собой руки и наклонился к ритуальному костру.

После клятвы Тарина в шатре остались лишь главный старейшина, староста каменка, Дак и еще двое наемников из княжества, под чьим командованием было свободное ополчение. Начался военный совет, который продлился до позднего вечера. В шатер иногда приглашали гонцов, которые, получив устный приказ и вскочив на коня, скакали прочь от Кузнечного каменка.

– Я готов съесть теленка! – Ванс подал вожжи Тарину, когда тот вышел из шатра, а по улицам каменка давно зажгли ночные костры.

– О многом надо было сказать, многое решить, – ответил Тарин, вскочив в седло, – поехали, я тоже голодный.

– Лагерь у посада начали ставить…

– Хорошо, сейчас поужинаем и спать, утром едешь на север с двумя тысячами дружинников и тремя сотнями хартских стрелков. Будете обживать остроги да разъездами протоки и дороги перекрыть надо.

– Хмурый-то что такой?

– На совете колдун был…

– Да, видел его, и что?

– Он сказал кое-что про меня, но это он так думает, а по мне, так и не меня он видел в своих видениях.

– А кого?

– Помнишь, Никитин говорил, что помощь с севера придет?

– Да, было…

– Вот! – Тарин поднял к небу указательный палец, звякнув кольчужной перчаткой, – Ладно поехали.

В ответ, Ванс только хмыкнул и, почесав затылок, стеганул лошадь. Все остальные всадники, что стояли в оцеплении двинулись следом.

* * *

Шахар

– Это зачем? – поинтересовалась Дарина, когда мы, уже позавтракав, собирались идти в Храм, в сопровождении Пайгамбара.

– Показать силу оружия моего мира, – ответил я, складывая в торбу модель пушки, бочонок с порохом и одну из двух оставшихся гранат, – без этого нам никак, сильна армия иноземцев, многие тысячи уже пришли в княжество.

– Значит, – Дарина присела на корточки рядом со мной и посмотрела мне в глаза, – много пролито крови будет?

– Даже боюсь думать, сколько, – взял я ее за руку.

– Я не боюсь! Только с тобой рядом теперь буду!

– Я не против, – я поцеловал ее в нос, – пойдем, слышишь, половицы скрипят – Пайгамбар у двери перетаптывается.

Совет в Храме Предков собрался в прежнем составе, за исключением Кессара и Хошияр – старшей шаманки. Они, оказывается, были заняты – приносили в жертву котам нескольких отловленных в лесу коз. Пайгамбар сказал, что это необходимо, так как количество котов слишком велико, а я для себя отметил – «чем же их кормить-то, такой зверинец?», но решил об этом подумать потом, то есть после совета.

Сначала я рассказал о результатах своего «рейда по тылам противника», о ситуации в княжестве в общем и о хартских землях в частности, точнее, о том, что народ Шахара сможет найти там союзников и поселится…

– А примут ли нас там? – спросил вождь, внимательно рассматривая карту, на которой были отмечены каменки и многодворцы хартских земель.

«Как вести себя будете» – подумал я и ответил:

– Это великодушный, добрый и сильный народ, они не такие великие воины, но смелости им не занимать. Если народ Шахара придет туда с миром и окажет помощь, то ему позволят остаться.

– Помощь в чем?

– Скоро в княжестве начнется война, не какие-то там родовые междоусобицы, а самая настоящая война, иноземцы имеют виды на хартские земли, а сам хартский народ им не интересен, империя Каменных Башен желает заселить эти земли своим народом. Из-за пустыни прибывает и прибывает армия, регулярная армия…

– Какая? – уточнил Пайгамбар, не поняв слова.