Гнев королей

В повседневной жизни имели значение только вессонцы и нордмены. К сожалению, слишком многие вессонцы в восточных и южных провинциях, движимые собственными амбициями, вступили в союз с марена-димура. Лишь состоявшие из нордменов Сословия и двоюродный брат Ингер поддерживали Фалька, да и эта поддержка вполне могла оказаться показной.

Ингер охватила ярость. Весь этот хаос возник лишь потому, что у одного дикаря слишком зудело между ног. К щекам Ингер прилила кровь. Она побагровела еще больше, вспомнив о слухах, будто Браги нашел себе очередную любовницу после того, как охладел к ней самой, – если верить сплетням, девчонку моложе его детей.

Его мертвых детей. Все выжившие не были даже подростками – если они выжили. Дэйн пытался их убить.

У Ингер, в которой взыграла коварная кровь Грейфеллсов, вдруг возникла мысль пустить слух, будто Браги Второй был зачат королем от жены его собственного сына. Она рассмеялась, понимая, что такого не могло быть, но сплетня бы разошлась от границы до границы за одну ночь. Если бы ей удалось найти свидетеля, которому бы поверили…

– Джозайя, ты даже не представляешь, какие порочные мысли приходят мне в голову.

Гейлс что-то проворчал и повернулся на другой бок. Из-под одеяла блеснули лишь глаза. Было холодно – ночью в королевскую спальню слуги не заходили.

Его это особо не интересовало. Он вел себя учтиво лишь потому, что так желала его возлюбленная, а на самом деле хотел только спать. Но возможности такой не было: когда утром придут служанки Ингер, его здесь быть не должно.

– Вставай. Тебе пора уходить.

Гейлс, ворча, выбрался из постели и наполовину оделся. Быстро поцеловав Ингер, он выскользнул через один из потайных коридоров, которые пронизывали подобно червоточинам замок Криф, сыграв важную роль в похожей на шахматную доску истории цитадели. Даже покойный король Криф не знал обо всех.

Ингер посмотрела на закрывшуюся панель, услышала щелчок замка. В Джозайе она несколько сомневалась, хотя и знала, что он ее любит. Он любил ее с тех пор, когда она была еще девочкой. Но она принадлежала к семейству Грейфеллс, а реальность Грейфеллсов ткалась из многослойных интриг и столь замысловатых заговоров, что сами заговорщики порой теряли из виду собственную цель.

Джозайя говорил, что работает на нее. Но то же самое он говорил Дэйну. Он сказал каждому из них, что намерен подставить другого, и признался, что Дэйн усомнился в его преданности.

Но в ее ситуации ничего не оставалось, кроме как полагаться на Гейлса. Лишь Джозайя мог защитить ее и Фалька. Больше надеяться не на кого.

Ингер не была религиозной, как и большинство ее людей. Грейфеллсы считали, что Господь помогает тем, кто сам пробился в первые ряды. И тем не менее она опустилась на колени и начала молиться.

Императрица выглядела слишком молодо для своей роли, но внешность не обманывала ее сторонников. Красота ее вошла в легенды – семнадцатилетняя на вид, она постарела за многие столетия лишь на год, хотя и родила двоих детей.

Она крайне устала, за многие месяцы не имея возможности нормально поспать – как и все солдаты и лорды Империи Ужаса. Войны и схватки за власть, сверху донизу и от границы до границы, требовали невыносимого напряжения сил. Оставались лишь самые стойкие.

– Они хотят перемирия? – спросила Мгла, прекрасная даже в минуту смятения.

– Они хотят договориться о прекращении военных действий, – ответил лорд Сыма.

– Это лишь проблемы перевода. Подари им двадцать часов мира, а я воспользуюсь служебным положением в личных целях и пойду посплю. Да и всем остальным стоило бы.

– Не только стоило бы, но и просто необходимо, о прославленная, – сказал Сыма. – Матаянгцы сейчас не в состоянии воспользоваться преимуществом.

– Мы сможем подняться и снова двинуться вперед, если сейчас ляжем спать?

– С определенными ограничениями. И если как следует отдохнем.

Мгла подозревала, что отдых потребуется основательный. Даже у самых закаленных ветеранов силы были на пределе. Тот факт, что Матаянга начала уступать, был следствием лишь исключительного упорства, свойственного легионам. Матаянга потратила всю казну, всю магию и всех солдат, пытаясь толпой задавить врага, прежде чем Шинсан, уже всерьез потрепанный, сумел закрепиться на этом рубеже.

– Кажется, я все, – пробормотала Мгла.

Ей хотелось спросить, следует ли потребовать безоговорочной капитуляции. Ей хотелось спросить, не слышал ли кто-нибудь, что с ее детьми, которых она не видела уже много месяцев. И больше всего ей хотелось расспросить тервола о возможных последствиях мира.

Но вместо всего этого она рухнула без чувств. Лорд Сыма Шикай, сын свинопаса, уложил ее на полевую койку.