Гнев королей

– Да. Заранее прошу прощения, если буду несколько резок, но ты поймешь почему.

Тон Абаки обеспокоил Кристен.

– Новости есть, и плохие, и хорошие, но не того рода, что ты имела в виду. С моей точки зрения, наши партизаны добились немалых успехов против итаскийцев, которые залегли на дно в Дамхорсте. Им приходится держаться группами по десять человек и больше. Нордмены, вступившие в союз с итаскийцами, тоже начинают задумываться. Похоже, Грейфеллс вряд ли получит подкрепление извне.

– Значит, мы победили?

– Нет, Кристен. Это значит, что со временем, возможно, нам удастся изгнать итаскийцев из Кавелина. Но Ингер уже дистанцировалась от двоюродного брата, храня верность самым сильным подразделениям. Пока что у нас с ними неофициальное перемирие. Они не хотят с нами сражаться, а мы не хотим сражаться с ними. Слишком часто мы стояли плечом к плечу на одном поле боя.

Он замолчал, и его левая рука затряслась как в лихорадке.

– Я слышу во всем этом большое «но», – заметила Кристен. – Это и есть плохая новость?

– В некотором роде.

Кристен с трудом сохраняла подобающее терпение.

– Кристен, тебя поддерживают только благодаря мне. Собственно, это я виноват, что втянул тебя в свою политику. Я хотел поставить во главе моих амбиций во имя моего народа приемлемую номинальную фигуру. – (Кристен кивнула, удивленная его откровенностью.) – Возможно, я сослужил тебе весьма дурную услугу.

– То есть?

Какое-то время Абака молчал. Его дочь принесла чай, который, скорее всего, достаточно дорого обошелся семье. Юная Абака Энигара выглядела непривлекательно даже по меркам ее народа, и вид у нее был откровенно мрачный.

– Три ночи назад снова появилось то чудовище Радеахар, – наконец сказал Абака. – Разведчики докладывают, что ущелье Хастин занесено снегом.

– Странно. Уже третий раз за зиму.

– Бывает. Раз за зиму один год из десяти. Необычные снежные заносы у нас редки.

– В смысле?

– В смысле, что я не сразу сообразил, но теперь понял. Вартлоккур не хочет, чтобы мы совершали набеги в окрестностях Воргреберга.

– Он занял сторону Ингер?

– Нет. Он не дает мне повести себя слишком безрассудно.

– А ты мог бы?

– Да. Потому что я умираю. Потому что мне хочется, чтобы все решилось до того, как я уйду. Потому что на мне все держится.

Кристен не стала спорить, так же как и нести какую-нибудь ободряющую чушь. Новость действительно была мрачной.

– Понятно.

– Еще раз прости, что я тебя во все это втянул, хотя вряд ли смог бы сдержать обещание. Я бы так не поступил, если бы тогда знал то, что знаю сейчас.

– И все же хочу спросить: ты уверен?

– Уверен. Это наследственное. Полагаю, я обманывал себя, думая, что меня это не коснется. Радует лишь то, что мне даровали на четыре года больше, чем отцу.

– О…

– Так что будем делать, девочка моя? Можешь не говорить сейчас, но тебе нужно решить в течение десяти дней. Я буду сражаться с тьмой столько, сколько смогу, но вряд ли долго. А когда я уйду, все развалится.

Потому что на нем все держалось. И заменить его было некому.

– Криденс, может, все же есть шанс на лучшее.

– Готов им воспользоваться. Объясни?

– Интерес, который проявляет чародей.

– Думаешь, он знает о моей проблеме?

Разве Абака сам этого не говорил?

– От него ничто не ускользает.

– Возможно.

– Как ты сам говоришь – на тебе держится все. Привлеки его внимание. Покажи ему, что ты знаешь о его вмешательстве. Возможно, он с тобой свяжется и подскажет, что следует делать.

Абака помрачнел.

– Я не говорю, что нужно просить его дать какие-то указания. Выясни, что происходит в остальном мире. Он знает намного больше тебя. Возможно, есть некая стратегическая причина для того, чтобы избегать военных столкновений. Может, войска Ингер все-таки поменяли стратегию.

– Я подумаю, – проворчал Абака. – А ты подумай о том, что будет лучше для тебя и твоих детей. Мы все еще можем вывезти тебя из страны и вернуть в убежище.

Кристен и Даль медленно шли к своей хижине. Даль не задавал вопросов, пока они не оказались внутри.

Беглец четыре дня ломал голову, как бы незаметно переправиться через реку Роэ. Столь далеко на юге мостов не водилось.

Выше по течению произошли некие драматические события. В высоко поднявшейся, более мутной, чем обычно, воде плавали обломки и гниющие туши, на которых кормились птицы. Течение было не слишком быстрым, но тем не менее. Река разлилась чересчур широко, чтобы ее можно было переплыть, и в ней таилось немало опасностей. Акулам из моря Котсум нисколько не мешало, что вода в реке была несоленой.

Единственным вариантом оставался корабль. Проблема заключалась в том, что на запад по реке почти никто не ходил, за исключением военных, а он вряд ли осмелился бы переправиться вместе с шинсанскими курьерами.

Можно было нанять лодку, но вряд ли кто-то из лодочников рискнул бы переправляться ночью через разлившуюся реку, а днем его наверняка заметили бы и начали задавать вопросы. Он мог убить гребца на другой стороне, но это тоже вызвало бы ненужное волнение.