Гнев Перуна

Переяславский князь широко распахивает объятия. Он рад принять своего старого друга и соседа... С которым лучше держать мир...

   — Ге-ге-ге... — вздрагивал от смеха Козл Сотанович, — сие хорошо. В гости!.. Только... дай заложника своего знатного... Для верности, что не лукавишь.

   — Я? Лукавлю? Русичи никогда не лукавили со своими добрыми соседями. Хотя от них одно лукавство и разоренье имеют! — возмутился переяславский князь. — Половчины берут с нами ряд, а потом слово своё ломают... Воюют нашу землю.

   — Лучше дай заложника...

   — Нерадец, пришли-ка сюда моего сына меньшого — Святослава. Сына возьмёшь в заложники?

— Ге-ге-ге... сына — это хорошо... Хан Кытан будет стоять за валами. И сын твой будет в его стане. А хан Итларь войдёт в Переяслав. В гости...

...К терему князя собирались бояре-думцы. Как уберечься от нового нашествия? Верить ли Итларю и Кытану и их послу? Что замыслили они? Ведь ещё не бывало, чтобы половчины приходили на Русскую землю с миром... Славята так и говорил Мономаху:

   — С пагубой лукавой идут половчины. Наверное, поджидают другие орды. Может, Тугоркана, а может, Боняка. Знаю ведь их... Нужно их побить! Да побыстрее — в одиночку чтоб...

   — Но ведь отдал им в заложники сына своего, Святослава... Не могу клятвы ломать.

Думцы встревоженно гудели.

   — Князь, разве половчины не ломали клятв своих? Нет в этом вины твоей! — пылко говорил знатный переяславский боярин Ратибор. — Сколько клятв поломали они и крови русской пролили...

   — Но Святослав ведь...

И снова гудела гридница. Этот хитрец Козл Сатанинский выманил у князя сына. Но как теперь?

   — Где же нынче хан Итларь?

   — Да уже на моём подворье, обедают, — отозвался могучим гласом боярин Ратибор.

   — А сколько у тебя есть отроков, воевода? — прищурил глаза Владимир Всеволодович.

   — Сто раз по сто! — басит Ратибор и выжидательно заглядывает князю в очи. — Так что, дать на закуску булатный?

   — Не-ет... Отдай их Славяте...

   — Но Святослав!

Ох, окаянный Козл, ох, отродье сатанинское...

   — Идите... — Мономах вдруг углубился в себя. Какая-то мысль завертелась в его голове. — Идите все с Ратибором на его подворье...

Ранний зимний вечер сыплет из черноты неба колючие звёзды. Холодные звёзды. А в тереме боярина Ратибора тепло и душно. Горят толстые сальные свечи. За длинным столом сидят Итларевы половчины, в меховых корзнах, настороженные, напряжённые телом, цепкие взглядом. Однако зубы и челюсти их работают беспрерывно, быстро. На столах вырастают горки из костей обглоданной говяды, баранины, птицы. Челядь Ратибора не ленится таскать новые мисы с запечённым мясом, кувшины с медами и пивом, бочонки с брагой...

Рядом с Итларем сели Ратибор и Мономах. Понемногу сытое чавканье сменилось говором, коротким смехом. Боярин Ратибор то и дело выходил в сени, обливал своё лицо холодной водой.

И снова щедро угощал гостей. Головы затуманились. Ноги словно гири. В светлице становилось душно. От распаренных тел, кож тянуло крутым потом, овчиной, хмельной брагой.

Итларева чадь заснула на скамьях. Рядом с ханом Итларем склонил на руки голову и боярин Ратибор. Мономах, шатаясь, вышел во двор.

Прислушался к тишине. И физически ощутил, как сквозь ночной заснеженный простор степи неслышно несётся тёмная цепочка комонников. Всадников не видать даже вблизи. Славята всех накрыл белыми ряднами. Лишь лошади храпят да их копыта, шурша, проваливаются в сыпучий снег. А позади — скрипят сани, запряжённые в тройку лошадей...

Уже давно миновали заборола Переяслава. Выхватились через первую гряду трипольских валов, идут между двумя рядами валов. Валы, валы — через всю Переяславщину протянулись. Извечно люди стояли здесь на страже своей воли.

Приближаются к стану хана Кытана. Тихо в лагере. Кони стоят, сбившись в кучу, к их гривам прильнули в сёдлах извечные степные всадники. Дремлют. Посреди стана — вежа хана Кытана. Хан отвык уже спать на лошади. Видать, там и княжич Святослав...

Несколько белых всадников вихрем слетают со своих коней, мгновенно подбегают к веже, отрубают упряжку и повозку с вежей хана Кытана переносят на свои сани.

   — Князь Святослав, ты здесь?

   — Я здесь, Славята... И хан Кытан тут...

   — Тогда — поехали!

Белые комонники окружили сани и понеслись прочь. Но половчины уже проснулись. Целая орда за их спинами.

   — Выбросьте ихнего хана, пусть заберут! — крикнул Славята своим отрокам. — Может, отстанут...

Из вежи, стоявшей на санях, кто-то вытолкнул на снег связанного половчина. Но половецкие кони пронеслись мимо него.

И вдруг погоня отстала. Что там произошло? Узнали хана Кытана?

Но это была уже не их забота. Перед рассветом Славята и его отроки въезжали в ворота Переяслава с выкраденным князем Святославом.

Утро в стольном Переяславе было хмурое и серое. Морозный туман придавливал книзу серые витки дымов. От этого снег на крышах и на земле делался также серым.

Было Сыропустное воскресенье. Звонили в колокола к заутрени. Но никто не шёл в церковь. В городе поселилась опасность. Половцы с ханом Итларем стояли во дворе боярина Ратибора...