Гнев Перуна

Так повелось здесь со времён Ярослава Мудрого и Никона-Иллариона. Правда, раньше владыки печерские меньше печалились о сытости живота своего, а возносились духом выше и тем возносили Русь над иными землями и над Византией. Гречины-крестители не надеялись на такое. Рассчитывали, что черноризая паства станет опорой их, ромейского, владычества на Руси. Но Печерский монастырь стал преградой на пути этим прихотям. Многолетняя, затянувшаяся, хотя и не всем видимая и непонятная для постороннего глаза война окончилась победой печерцев, которым помогали русские начала державности, русские законы. Русских князей и русских святых впихнули в стадо Христово, отбрасывая тем самым все попытки ромеев и их царей наложить свою руку на самобытность Руси.

Но время шло. И могущество Русской державы, с таким трудом воздвигнутое силой меча и силой розмысла лучших мужей, начало слабеть. Вырождаются мудрые князья в прямом потомстве Ярослава. Губят они дело старого Кия, мельчают разумом, занимаются нечестивыми деяниями. Может, потому, что разрушают под собственными ногами свою твердь — святилища свои. Может, не хватает им гордости за величие предков. Ибо легко досталось им это величие. В наследство досталось, но не взято в битве... А может, потому, что не знают его сущности, ибо растеряли память о своих предшественниках, затоптали её в болото, забросали сверху золотом и серебром, как мусором, ненасытные, засорили души свои, в горшок с деньгами спрятали свою совесть и честь свою!..

Страшно не умереть... страшно за живущих, этих оглохших от восхвалений, ослепших от блеска золота и пустых душой...

Нестор вздыхает, переворачивается на скамье. Шуршит под ним старое, перетёртое сено. Твёрдо лежать на нём. Ноют стареющие кости. Прямо гудят... Поститься ему нужно, дабы освободить свой отяжелевший разум от суеты, от кутерьмы сего мира, которая так утомляет его душу...

Закрыл глаза. Над днепровскими кручами плывёт звёздная ночь. Плывут редкие прозрачные облака под звёздами. И мысли его плывут вместе с ними. Как видения из просветлённой дали минувшего... Но он их не отгонял. Радостно отдавался их течению... И становилось легче на сердце.

Над лесными днепровскими крутогорьями так же катилось золотое солнце и садилось за Почайной в Днепр. И так же плыли по волнам ладьи; и на валы, на высокий правый берег обрывистыми тропами поднимались мужи. Плечистые, светло-русые, в длиннополых белых сорочках с вышитыми подолами. Такие сорочки Полянские надевают редко — лишь на великие праздники да на вече.

Вверху, на плоском раздолье высокой кручи, куда тянутся тропинки от Почайны, стоит ветвистый дуб. Вершиной своей касается белой тучки. А внизу — ствол, скрученный вросшими в него толстенными ветвями. Под дубом — каменный круг. В его гладенькие гранитные плиты ногами упирается высеченный из глыбы гранита идол. Длинный, с тонкими насупленными бровями на высоком удивлённом челе, под тонким носом — золотые подковы усов, опущенные вниз. Высокая шапка из кованого серебра покрывает голову с ровно подрезанным кружком волос. Серое каменное лицо идола мертво и неподвижно... Только глаза... То один, то другой, то оба одновременно таинственно отсвечивают червонностью. Будто те глаза живые. Будто в них затаилась ненависть или дремлет отвага. Будто осматривает заднепровские дали, где жили поляне. Охранитель их жилищ и нив Перун должен издали видеть опасность, угадывать приближение чужаков на ладьях, которые часто шли сюда с мечами, и звать полян загородить им путь; должен и угадывать приближение добрых гостей, ведь тогда нужно приготовиться приветливо встретить их.

В руках Перуна — высеченный из гранита меч. Ибо он должен защищать род славянский от напастей. На каменных плитах жертвенника, где стоит идол, высечены лошади, стрелы и лук. Перун должен наделить род славян-полян оружием, которое их защитит. На этих же плитах — Перуново требище. Поднимается в небо тонкая струйка дыма. Это приносят жертву своему защитнику.

Будимир выжидательно склонил голову на грудь, как и другие Полянские мужи, собравшиеся около Перуна. Белобородый волхв Славута, в длинной, почти до пят, сорочке, с высоким сучковатым посохом в руках, молчаливо беседует с небом. Слушает шуршанье листвы Перунова дуба. Всматривается в меняющиеся очи идола-покровителя, идола — защитника его рода. Что скажет? Куда позовёт мужей Полянских?

Давно затянулись раны от аланских мечей. Росичи, поляне, сиверцы, уличане теперь жили теснее. С тех пор много воды утекло в Днепре. Когда-то юношей прибежавший сюда, Будимир не был похож сейчас на того отрока. Тогда он с помощью полян, пришедших биться с аланами за Рось, изгнал бесславно своего князя Вожика. Волею уличанского племени Будимир стал вечевым князем в Пересечене Уличанском. С тех пор часто приезжал сюда к волхву Славуте, к своим братьям полянам. Особенно во дни нужды великой. Вот как ныне.