Гнев Тиамат (ЛП)

– Скорость света всё ещё побыстрее самого лучшего из движков, – заявил Алекс, глубокомысленно кивая. – Отправка бутылки займет много времени. Но знаешь ли, есть один способ сэкономить пару секунд при доставке твоих сообщений.

Она повернулась и взглянула на него. Солнце село, и в серо-розовых сумерках он выглядел моложе. В ответ на его притворно-невинный взгляд, она вопросительно вздёрнула бровь, приглашая закончить мысль.

– Всё, что нам нужно сделать, это оказаться на пару световых секунд поближе к цели, правда?

Простота идеи принесла Наоми неожиданное облегчение. Она обратила взгляд к небу Фрихолда, и дальше, к звёздам.

– И правда, – согласилась она. – Давай-ка так и сделаем. Надоело ходить по стенам.

Через час они уже сидели, пристегнутые к амортизаторам. Работать с дисплеями «Росинанта», проверяя выходные профили маневровых двигателей, было всё равно что петь знакомую песню со старым другом. Реактор работал стабильно, выдавал положенную тягу. Энергосистема «Роси» осталась надёжной даже после долгого простоя.

– Всё в норме, – сказала Наоми. – Поднимай нас.

– О да!

Корабль дернулся, амортизаторы сместились. Наоми испытала знакомое чувство движения, когда они стронулись с места, и выскользнули из пещеры на одних маневровых. Палуба провернулась вокруг, принимая нормальное положение, и ускорение вдавило её в гель, когда Алекс рванул прочь от земли.

Когда включился двигатель, а корабль качнулся и вздрогнул, Наоми почувствовала укол, и прохладу сока, разлившуюся по венам, чтобы уберечь её от страданий ускорения. Алекс улыбался, словно ребенок в день рождения, снова поднимая старика в великую пустоту. Наоми наблюдала как они взмывают всё выше, как падает температура за бортом, как истончается атмосфера, пока воздуха не осталось совсем мало, и сила трения не перестала нагревать корпус. Дрожание прекратилось, и единственными звуками на палубе стало тихое пощелкивание рециркуляторов, да случайные резонансные гармоники двигателя. На тактическом дисплее планета удалялась от них, а они уже шли на второй космической. Пока ещё не на длинной орбите Фрихолда. Но уже предоставленные сами себе. Свободные.

Наоми гикнула, громко, празднично, радостно. Алекс подхватил. Откинувшись в амортизаторе, она позволила себе почувствовать, что она наконец-то дома. Хотя бы на мгновение.

«Роси» устарел, и ему никогда уже не быть современным кораблём. Но, как старый инструмент, удобный и ухоженный, он стал чем-то большим, чем просто обшивкой, проводами, кабельными каналами, хранилищами и сенсорными массивами. Старая Рокку говорила, что после пятидесяти лет полетов корабль обретает душу. В молодости это казалось Наоми милым суеверием. Теперь же – очевидной истиной.

– Боже, как я скучал, – сказал Алекс.

– Мне ли не знать.

Ещё час спустя Алекс отключил тягу, и Наоми отстегнулась. В пустынной системе Фрихолда отсуствовала необходимость в транспортном контроле. Никаких планов полёта или патрулей, отслеживающих корабли без транспондера. Она запустила диагностику, но по звуку двигателя и чистоте воздуха и так знала, что у них всё хорошо. Она переходила от станции к станции, проверяла дисплеи и органы управления, словно в их экипаже и правда был ещё кто-то, кому они скоро понадобятся.

Она не замечала, что настроение Алекса изменилось, пока он не заговорил.

– Я пытался уберечь её. Правда пытался. В самом конце, когда она высаживала магазины в здоровенного ублюдка, я хотел отправиться за ней. Прыгнуть на «Шторме» прямо туда, и постараться подобрать её. Но время вышло, – он всхлипнул, – И даже если бы получилось, я сделал бы только хуже.

Наоми зацепилась за поручень и подтянулась. Повернулась, чтобы взглянуть на него, и в этот раз он не отвёл взгляд.

– Она была замечательной женщиной, очень крутой. Нам повезло, что мы её знали.

– Меня не перестаёт мучить вопрос: как я смогу сказать Киту, что тётушки Бобби больше нет.

– Ещё не сказал?

– Нет. Там, в Солнечной системе, не хватило духу. А теперь... Так и не знаю, смогу ли. Я так скучаю по ней. По каждому из них... Но как уходила она, я видел сам, и... Чёрт...

– Я понимаю, – сказала Наоми. – Я много думала о ней. Это ведь я одобрила миссию.

– Ох, Наоми, нет. Это не твоя вина.

– Я знаю. Не всегда чувствую, что это правда, но знаю. Это странно, но хочешь скажу, как я успокаиваю себя? Думаю обо всех других способах, которыми она могла умереть. Рак, устойчивый к онкоцидам. Утечка в реакторе. Или просто старость, хрупкость, с которой уже не могут справиться анти-возрастные препараты...

– Жутковато, – сказал Алекс, но помолчав секунду, добавил: – Но да. Я отлично понимаю, что ты имеешь ввиду.

– Это же Бобби. Она знала, что никто из нас не будет жить вечно. И если бы сама могла выбирать путь, держу пари, этот способ уйти был бы в пятёрке фаворитов.

Алекс помолчал пару секунд, шмыгнул носом.

– Да, я скучаю по ней каждую минуту каждого дня, но, чёрт побери, это было чертовски правильно.

– Выйти одни на один, против корабля, с которым не справились объединенные силы Земли, Марса и Транспортного Союза? И победить?