Гниющий Змей. Книга 1 (СИ)

— Сейчас, потерпи, ещё немножко, — успокаивала я спелёнатую подругу. На лице Санды отражался весь ужас маленького, сугубо личного апокалипсиса. Она хрипела, но открытый рот не мог протолкнуть воздух в лёгкие. Вспомнилось, как она задыхалась после орхидеи... Нет, нельзя сейчас отвлекаться на воспоминания, нужно оставаться собранной.

Потому что монструозное растение реагирует не только на свет. Вибрацию оно тоже чувствует, а уж боль... Если есть нервы, то и бо-бо сделать очень даже можно. Несмотря на занятость с леди Эйнсворт, тварь выделила немного ресурсов, чтобы разобраться, кто это там делает вавки.

Подползающий побег я заметила слишком поздно, так что моё горло перехватила удавка. Теперь мы с Сандой хрипели вместе, как настоящие, самые закадычные подруги. Кстати, отсутствие кадыка — одна из немногих деталей женской анатомии, которая меня искренне радует. Но сейчас толку от этой особенности было ноль: передавило так, что пара секунд и отключусь, а резать возле горла не хочется...

Меня опрокинуло навзничь и поволокло, благо здесь мягко... Заодно получилось дотянуться до этого наглого шланга. Лезвие скользнуло под чёрную оболочку, порождая новый фонтанчик белёсой пакости. Я пригвоздила щупальце, и то, судорожно извиваясь, отпустило мою шейку.

В тот же миг пришлось вспомнить физкультуру с троллем: ну, когда я там по камушкам перекатывалась, чтоб не расплющил. Вот, сейчас так же. Только вместо кулака на меня рухнула лошадь. Приближающаяся туша показалась тёмной, но это потому, что я находилась под ней, а источник света — над. А ещё она ржала, разумеется. Именно это истошное, безумное и обречённое ржание предупредило меня за миг до трагедии.

Так что я успела её предотвратить. Ну, для себя, не для Соловушки.

Однако та не погибла. Лианы стащили её вниз и принялись пеленать поплотнее, сдавливать... Я на четвереньках перебралась обратно через толстые побеги к подруге и закончила начатое под укоряюще-молящим взглядом кобылы, которая уже не могла ржать, потому что её грудную клетку передавило так же, как у Санды.

— Вы там ещё живые? — донёсся голос из вышины.

— Стараемся не сдохнуть, — прорычала я, забрасывая руку девушки себе через плечо. Санда судорожно дышала, пытаясь наполнить хрипящие лёгкие поглубже, но нормально работать те отказывались. Я жутко переживала за неё, но ничего больше сейчас сделать не могла. Нужно как-то выбраться из провала.

Тут много обломков, может, придумаем что-то...

— Циара, у тебя есть идеи, как достать нас отсюда? — крикнула я, задрав голову.

Волосы противно липли к шее, я вся пропотела и перемазалась чёрно-белым. Очень контрастно, прям в моём стиле. И даже красная лента в разболтавшейся косе нашла себе гармоничное сочетание: когда резала лианы, заметила, что перчатки изодраны, а ладони саднит от царапин с занозами от сломанных половиц. Заодно ещё и шипами искололась, будто подстригала розовые кусты голыми руками, а те сопротивлялись.

— Блин, верёвки нет... — начала леди Эйнсворт, но тут же с каким-то смешком добавила: — Секунду!

После чего вниз свесилось длинное, слабо извивающееся щупальце.

Отрубленное.

— Ты издеваешься?

— Лучше у нас ничего нет, так что не привередничай, деточка.

Так и быть, не стала. Но вот Санда от этой живой верёвки сразу же отшатнулась и чуть не рухнула обратно на влажные извивы.

— Я не смогу, — хрипло выдавила она и начала мотать головой.

— Надо, Санда, никак иначе, — я уговаривала подругу и незаметно оттесняла её к этому спасительному росточку. Самое неприятное, что он вовсе не возражал и сам принялся обнимать её за талию, едва девушка оказалась рядом. Но уже вяло, так что сдавить до потери пульса не получилось.

Леди Эйнсворт вернулась в седло, чтобы не тащить Санду, упираясь в пол ногами, как недавно меня. Ей всё равно пришлось нелегко, ведь закрепить это лассо на луке никак бы не получилось — разве что позволить обвиться вокруг лошадиной шеи.

Санда охала и ахала, пока её вытягивали из жерла кошмара, а я крепко сжимала рукоять кинжала: даже специально протёрла её и руки остатками срезанного подола. Цветочек как-то притих, вон, даже башку свою закрыл, словно бутон. Уж не знаю, может, мы успели нанести ему слишком серьёзный урон, а может, дело в лошадях и рептилии: крупная, питательная добыча, ням-ням. Забавно, что в рот он хавчик тащить даже не пытался.

Зачем тогда такие клыки? Для устрашения? Нет, скорее в качестве хваталки крупного профиля. В любом случае, проверять, что у этого ботанического чуда внутри мне не хотелось. Я просто дожидалась своей очереди на подъём и озиралась, выискивая подлянистый побег, крадущийся с тыла.

Думать сейчас, успеем ли мы получить помощь в течение нескольких часов, не хотелось. Но гниль на коже ощущалась погребальным саваном — только жидким и вонючим. Потому некоторая часть меня уже смирилась и начала относиться к происходящему прозаически: сдохнем, так сдохнем.