Гниющий Змей. Книга 1 (СИ)

— В седло, живо! — Циара подтолкнула нас с Сандой к соловой кобыле, которая затравленно жалась в угол и потряхивала головой, а сама опрометью ринулась к коню. Вовремя: хищные лианы уже подползали к храпящему и бьющему копытом жеребцу. У меня тоже парочка нашлась: я не сразу почувствовала этих червяков на сапогах, но опустив глаза, тут же стала отдирать извивающиеся куски чужеродной плоти.

— Тихо, Соловушка, тихо... — ворковала Санда, подступая к обретшей волю кобылке. Другая лошадь притянула мой взгляд.

Если честно, я бы бросила Кралю без раздумий: очень уж строптивая гадина. Но уже отвязанная лошадь сама подскочила к Соловушке, так что я сунула ногу в стремя и перебросила её через белый, вспотевший от ужаса круп. На удивление кобыла не возражала и даже не попыталась меня сбросить: поди настолько перепугалась, что сочла любое общество за благо. Ну, там, уверенность ездока, которая передаётся лошади... Ага, трижды ха, а не уверенность от меня сейчас исходила.

Смолянистая шкура, или лучше сказать, кожица существа поблёскивала в косых лучах солнца, сочившихся из кровельного пролома. Своей гладкостью голова напоминала китовью, да и вообще было что-то... обтекаемая и кургузая, будто у касатки. Но всё же не очень похожая; ладно, не время разглядывать тварь, которая собирается пустить тебя на удобрения. Да, это скорее всего растение — или помесь животного с растением. Совсем вылетело из головы, Гхар же что-то такое рассказывал. Нет? Может, фрагмент из его воспоминаний? Вроде было нечто эдакое... Ну да ладно...

Главное не попасться больше в объятия змеящихся силков.

А они змеились, заразы... ползли, выискивая добычу. Монстр навалился тушей на доски, ломая всё, кроме толстых брёвен, поддерживавших настил. Интересно, а корни у него есть? Сможет оно выбраться со своей делянки полностью? А за нами следом далеко уползёт? Боже, о чём я только думаю... Тут бы сперва вырваться...

— Давай! — скомандовала леди Эйнсворт, вытолкнув запорную перекладину. Она не стала пытаться поднимать её в одиночку, зато потратила время на выслушивание и высматривание в щели. Убедившись, что за дверью никого нет, освободила нам путь.

Едва дверь распахнулась, я поддала шенкелей; да Краля и не собиралась здесь задерживаться — копыта в тот же миг свистнули над порогом и ударились о каменную кладку. Вот только это слепое чудище как-то реагировало на свет... не думаю, что на звук — мы и так изрядно шумели, но оно шарило по зале наобум и не могло отыскать нас целых полминуты.

Эта несусветная туша, этот злостный сорняк из пущ Архудерана, бросился вперёд!

Я услышала девичий вопль: он точно принадлежал не суфражистке.

Мои руки дёрнули пропущенный между пальцев повод быстрее, чем смысл добрался по нервным окончаниям до мозга. Краля возмущённо всхрапнула, дёрнулась в сторону разворота, но отказалась завершать манёвр. Изловчившись, она вскинула задними ногами, будто пыталась лягнуть невидимку; а следующее, что я помню — калейдоскоп из неба, разрушенных строений, травы и боли.

Приложилась я основательно, но повезло, что эта породистая тварина сбросила меня в бурьян. Головой не приложилась, инстинктивно подтянув подбородок к груди. Зато позвоночник теперь будет вечно меня ненавидеть — если мы сохраним с ним единство по окончании этой передряги.

Теперь поднимаемся... Поднимаемся, кому говорят!

Подругу убивают, нельзя валяться и отдыхать, она же меня выручала, хоть и боялась.

Доковыляв обратно к порогу, я облокотилась о каменную кладку и прищурилась, заглядывая внутрь. Боль тут же отступила под натиском ужаса. Леди Эйнсворт материлась и махала саблей, ловко управляя конём: того лишь чудом ещё не спеленали по копытам гибкие отростки. Зато соловую кобылку очень даже спеленали и тянули вниз. Коняка плакала с отчаянием кролика, которому отгрызают лапки.

Монстру не хватало силы, чтобы утащить такой вес одним рывком, но переплетающиеся лианы очень старались. Подбежав на онемевших ногах, я заметила царапины на светло-бежевой шкуре, но кровавых потёков было мало: кожа у лошадок толстая, не зря из неё сапоги шьют.

— Где Санда? — выпалила я не своим голосом.

— Внизу! — рявкнула всадница, не прекращая охаживать зверорастение хлёсткими ударами стали. От этой новости мои внутренности заиндевели.

Смолянистые щупальца проносились над головой, будто ветки в лесу на скаку. Пришлось упасть на пол и подползти к провалу на брюхе, чтоб не зацепило. Сейчас я так радовалась укороченным юбкам, что гордо продефилировала бы в получившемся наряде по Центральной улице Мароны.

И вот, свесившись за край, я получила возможность рассмотреть, что же там внизу, в этом чреве преисподней. Как же хорошо, что я не кушала... Правда подпрыгнувший вверх по пищеводу комок желчи, тоже не добавил приятного вкуса моей ротовой полости.

Если коротко, то всё чёрное, немного древесины и пара свежих трупов.