Гобелен с пастушкой Катей

Я пообещала Регине, что заеду в субботу после обеда. Время ее устроило, тем более что примерно в эти же часы Сергей собирался везти девочек в гости.

Я испытала огромное облегчение, поскольку встреча с экс-другом среди кружевных лифчиков в мои планы не входила. Беседа с Региной отчасти взбодрила, ее конструктивная энергия доходила волнами сквозь телефонные провода.

Гарик пришел в полдевятого вместо обещанных десяти, спросил, ужинала ли я, вызвался выпить со мной чаю и сообщил, что едет в Ереван на той неделе в среду. Вернуться он собирался в воскресенье, на службе его отпустили на два дня.

В свою очередь я информировала, что приглашена в это воскресенье на одно светское мероприятие и предложила ему поучаствовать. Гарик очень трогательно смутился, когда я обнародовала характер и место приема, а также выложила имя выступающего.

— Знаешь, Катя, может быть, я огорчу тебя, но я не поклонник — признался он.

— Понимаешь, я с большим уважением отношусь к прошлым заслугам Андрея Прозуменщикова, но его нынешняя позиция меня скорее отталкивает. Я не обижу тебя, если скажу…

— Упаси Бог, неужели ты мог заподозрить меня в симпатиях к великодержавному национализму в любой упаковке? — почти возмутилась я. — Для меня это просто светский раут, точнее, деловое мероприятие. Я вполне согласна с твоей оценкой деятельности упомянутого персонажа, хоть ты ничего не успел сказать, извини. Мой старый друг Валя считает народного героя обыкновенным чайником, грубо выражаясь. Если не захочешь его слушать, то я позавидую и позову Верочку — у нас давно не было случая парадно накраситься.

Гарика моя идейная позиция успокоила, и он согласился считать совместный поход в Дом Ученых обычным культурным мероприятием. Наверное, лучше было бы пригласить Верочку. Хоть политические деятели всех мастей ей до лампочки, но мы давно никуда не выходили, даже ее муж Витюша заметил.

Однако переигрывать опрометчиво сделанное предложение было поздно. Еще, сознаюсь, присутствовало смутное желание продемонстрировать общему нанимателю, что моя личная жизнь не зависит от участия в «Аргусовском» бизнесе. Зачем нужна подобная демонстрация, я представляла плохо. В порядке чистого заскока…

В субботу утром я напомнила Гарику, что намерена нанести визит кузине в ближнем Подмосковье, о чем заранее договорилась с тетей. В ответ Гарик сказал, что охотно доедет до Салтыковки со мною, а время визита проведет в полезной прогулке на свежем воздухе. В последовавшем диспуте всплыло имя Сурена, Гарик сознался, что отчасти…

— Я не знаю, насколько это серьезно, — убедительно толковал Гарик. — Но если с тобой что-то случится, я никогда себе не прощу. А Сурен специально просил не отпускать тебя одну вечером или за город. Я понимаю, что очень надоел, но потерпи меня, пожалуйста. И когда я уеду в Ереван, не езди одна к кузине и постарайся не ходить вечером.

Таковы были основные доводы Гарика. Я не знала, плакать мне или смеяться.

— По-моему, вы оба немного спятили на почве конспирации, однако лично тебя я готова извинить, — наконец согласилась я. — Могу заверить, что твоё общество мне не в тягость. Но не кажется ли тебе, что телохранитель и boyfriend — это две разные специальности? Но смешанные в одну, они смахивают на анекдотический образ восточного мужа, теперь ты меня прости за излишнюю прямоту.

Я думала, что Гарик обидится, но он только рассмеялся.

— Ты совершенно права, — сказал он. — Мама рассказывала, что почивший в Бозе отец в дни их молодости вел себя деспотично и сопровождал бедняжку даже в магазин, одну не отпускал. Я думаю, что теперь он смотрит на меня с небес с полным одобрением.

— ОК, ваша восточная троица, Сурен, покойный папа и ты меня убедила, — вновь согласилась я. — Поехали в гости к кузине Ирочке и тете Рите. Но тебе придется пострадать, будешь им представлен, сам решай в каком качестве. Потом можешь гулять на воздухе.

Гарик согласился с предложенным планом, и мы тронулись в сторону вокзала. По приятности второй вояж с Гариком в электричке не уступал первому, а прогулка по дачному поселку оказалась просто восхитительной. По пути мы купили на частном лотке гонконгскую резиновую птицу для годовалого Славика, моего двоюродного племянника. Настоял Гарик, он считал, что в гости к ребенку без подарка являться неприлично.

«Рехнуться можно от его манер!» — со смесью ужаса и восхищения думала я.

Толстенький веселый Славик отнесся к подарку с большим энтузиазмом, и остальное семейство приветствовало Гарика с неменьшим. Пока тетя Рита занимала гостя первоначальным разговором, кузина Ирочка утащила меня в глубину дома, где в процессе переодевания возмущалась беспредельно.

— Катька, мерзкая змейка-ящерица (это у нас с ней детское ругательство), как тебе не стыдно! Почему не предупредила? Приводишь обалденного кавалера, а я в старом халате и в манной каше с ног до головы. До самой смерти не прощу! Скажи сразу, отбивать можно, пока Борьки нету, или у вас с ним серьезно?

— Можно, но при одном условии, — позволила я. — Сейчас пококетничай, а потом я предъявлю требование. Идет?