Год 1976, Незаметный разворот

– Книги у нас из библиотеки советского танкового полка, загремевшего в тартарары из осени восемьдесят девятого года, зато о случившемся в августе девяносто первого года контрреволюционном перевороте, распаде Советского Союза и реставрации капитализма мне и бойцам моей первоначальной спецгруппы известно в силу нашего происхождения из две тысячи шестнадцатого года. Как выразился наш тогдашний политический лидер, «это была величайшая геополитическая катастрофа двадцатого века».

– Да? – задумчиво произнес вождь. – А раньше вы мне об этом не говорили.

– Не говорил, потому что это не имело отношения к текущей задаче осадить назад германское вторжение, – ответил я. – Десять дней мы с вами босиком плясали лезгинку на углях, затаптывая прорывы и латая фронт, дырявый как прелая портянка. Для разговоров об отдаленных политических перспективах тогда просто не было времени. И вот, когда дело в основном было сделано и, казалось бы, настало время для спокойного общения, прямо на голову падают Врата в этот тысяча девятьсот семьдесят шестой год. Ну что же, придется, засучив рукава, разбирать и персональный вопрос товарища Брежнева.

– Никто не обещал нам, большевикам, легкой жизни, – огладив усы, сказал Сталин. – Как специалист могу сказать, что отплясывали вы знатно – сразу видно не только большой опыт, но и талант. А теперь скажите – вы убьете этого Горбачева, да?

– Скорее всего, убью, ибо зуб на него у меня с Эйфелеву башню, – ответил я, – но случится это далеко не сразу. Сейчас этот человек всего лишь первый секретарь Ставропольского крайкома, а значит, пешка, хотя и проходная. Зато товарищ Андропов, который со страшной силой тянет Горбачева наверх, проходит у нас с товарищем Бергман подозреваемым по множеству преступных деяний, которые в итоге и привели к краху Советского Союза. Этот человек – хитрый, жестокий и подлый, оппортунист и перевертыш, ничуть не лучше Ежова и Ягоды, но худшее заключается в том, что это именно он ныне занимает должность председателя комитета государственной безопасности. Поэтому прямой выход через генерала Милевского по этой линии на Москву нам сейчас не нужен, да и прямо вреден. Зато через спецслужбы Восточной Германии можно попробовать выйти на моих коллег из главного разведывательного управления генерального штаба…

– А зачем вам выход на таких людей? – спросил советский вождь. – Неужели вы хотите устроить террористический акт в отношении одного из членов Советского правительства и исполнить его без суда и следствия?

– Да нет, товарищ Сталин, против товарища Андропова я планирую действовать исключительно «классическими» методами, и только с вашей санкции. Коллег по цеху я предполагал использовать при подготовке операций против некоторых западных политиков и э… бизнесменов, яростных противников Советского Союза, Исторической России и большевистской идеи, что облегчит стабилизацию этого мира на правильном курсе. Но это в отдаленной перспективе. По большей части, выход на генерала Милевского сейчас необходим из-за того, что постоянный портал, в дальнейшем именуемый Вратами, открылся не где-нибудь в безлюдной местности, а на довольно густонаселенной территории хоть и дружественного, но сопредельного государства, и без взаимодействия с его властями по-хорошему жить не получится. А по-плохому нам в этом мире нельзя. Уникальный же шанс – все сделать тихо и по уму, а не с применением грубой силы.

– По уму действовать было бы правильнее, – согласился Сталин, – только это не всегда получается. Чаще приходится срываться на применение грубого насилия, потому что результат нужен не послезавтра, а еще вчера.

– В семьдесят шестом году конфигурация сил сложилась просто уникальная, – сказал я. – Если в январе восемнадцатого, помогая товарищу Ленину овладеть ситуацией, мне пришлось изъять больше половины состава ЦК, то тут из состава Политбюро выдернуть с концами надо будет не более двух-трех человек, и одного персонажа вернуть на должность. Ну и, естественно, требуется хорошенько встряхнуть оставшихся, воочию показав им страх Божий – например, продемонстрировав им вас и назначив на должность вашего представителя в том мире Лаврентия Берию. Кроме кнута, у меня в запасе имеется и пряник. Для тех, кто будет труждаться на пределе сил, гарантируется восстановление здоровья, полное омоложение и жизнь долгая, почти что вечная. Впрочем, на тот состав Политбюро еще надо будет глянуть собственными глазами с Истинным Взглядом, и только потом выносить окончательное решение.

– В таком случае, – сказал лучший друг советских физкультурников, – сейчас мне лучше вернуться в свой кабинет. И имейте в виду, что если товарищ Милевский решит с вами встретиться, я тоже хотел бы при этом присутствовать.

– Хорошо, – сказал я, открывая портал в кремлевский кабинет вождя, – как только этот человек тут объявится, я вас извещу.