Год багульника. Тринадцатая луна

— Есть такой прием, им владеют очень немногие маги — притягивать к себе вещи, обладающие теми качествами, которые есть у тебя, — пояснила эльфа. — Сначала ты будто натягиваешь тонкую нить между собой и тем, что похоже на тебя по своим свойствам, затем постепенно привлекаешь его. Эллари, например, могут работать с холодными предметами. Холод — это ведь основное свойство Эллар! Ну а очень опытные и сильные способны даже привлечь к себе живых существ. Например, сердцем на сердце или теплом на тепло.

— Ну вы даете! — искренне восхитился хэур. — Представляю, сколько для этого надо учиться!

— Вот я ж о чем и говорю, — вздохнула Моав. — Мне был еще хотя бы несколько лет провести в Рас-Сильване, поучиться в храме Луны…

— Так чего ж тебе не сиделось? Или тебе дали назначение?

Она отвела глаза.

— Нет, просто были важные дела, и пришлось уехать.

— Ну ничего, вернешься — все наверстаешь, — утешил ее Сигарт. — Ты ведь, как я погляжу, смышленая.

Эльфа благодарно улыбнулась.

— Ты тоже… — сказала она. И неожиданно предложила: — Слушай, а может, покажешь мне чему учат в Сиэлл-Ахэль? Ну пожалуйста!

Она молитвенно сложила маленькие ручки, взирая на хэура огромными глазами. В любой другой ситуации Сигарт бы счел подобную просьбу непростительной блажью, но с тех пор, как к нему привязались эти «два глаза плюс упрямство» (как он про себя назвал эльфу), все шло наперекосяк… Он остановился, осмотрелся вокруг, затем взглянул на небо. На фоне пушистого белого облака неподвижно завис жаворонок, его звонкая трель была едва слышима. Хэур быстро протянул руку, словно что-то хватая в воздухе — песня оборвалась, и в следующий миг маленькое тельце певца полей упало под ноги Моав. Она содрогнулась при виде жалкой кучки перьев, оставшихся от жаворонка, чье сердце остановила воля хэура; стоящий рядом конь жалобно заржал.

Эльфа бережно подняла мертвую птицу и, вперив в нее неподвижный взгляд, сжала в ладонях. Через несколько мгновений крылышки забились, жаворонок возмущенно пискнул и, вспорхнув, снова исчез в небе. Сигарт покачал головой: слишком многое разделяло его с этой маленькой эллари… Ему стало грустно от этой мысли.

Прикрыв глаза ладонью, Моав некоторое время задумчиво смотрела в небо, затем отняла руку и, повернувшись к хэуру, неожиданно спросила:

— А меня ты бы смог убить?

Сигарт удивленно посмотрел на нее.

— Зачем мне тебя убивать? Да я сам сверну шею любому, кто тебя обидит! — последние слова вырвались у него сами собой.

Сигарт осекся и отвел взгляд.

— Хэуры не убивают беззащитных женщин, — буркнул он, хотя только безумец мог назвать эльфу беззащитной.

Повисло неловкое молчание. К счастью, Моав сама прервала его.

— А как обращаться с этими штуками? — она указала глазами на заткнутые за перевязь ножи Сигарта.

Обрадованный удачным поворотом разговора, он охотно показал эльфе, как надо метать ножи. Особенно ее впечатлило искусство бросать несколько ножей с двух рук: так, чтобы каждый достигал своей цели, независимо от того, где она расположена — Сигарт особенно гордился этим, годами отточенным умением.

— От такого ножа нет спасения, — довольным тоном проговорил он, собирая любимое оружие. — Понимаешь, магия — это, конечно, хорошо, но, во-первых, она не действует на всяких тварей, вроде сулунгов — Моррог их, похоже, заговорил; а во-вторых, это отнимает слишком много сил. После нескольких заклинаний уже чувствуешь себя так, будто ты пять дней не спал и не ел — какая уж тут драка! Заклинания хороши для поединка, а если врагов больше, глупо тратить все силы на кого-то одного. Так что, как по мне, магия — на самый крайний случай, а для простых стычек есть меч, ножи, да и просто так можно шею поломать…

Последние слова он сказал, задумчиво глядя на свою руку. Стоящая рядом Моав невольно вздрогнула и поспешно поддакнула:

— У эльфов то же самое! — Проще выстрелить, чем напрягать виденье.

Она на миг задумалась, склонив набок голову, затем спросила:

— Скажи, а ты когда-нибудь кому-нибудь проигрывал?

Сигарт хрипло рассмеялся, сверкнув клыками.

— Конечно, нет, иначе я бы не стоял здесь перед тобой! Ну разве что тому виверну, от которого ты так удачно меня спасла.

— Я так и думала, — вздохнула Моав.

— Почему это?

— У тебя в глазах нет страха — такой взгляд бывает у хищника, привыкшего побеждать.

Хэур помрачнел — он и сам не мог объяснить, почему ему стало неприятно от такого сравнения.

— Ну спасибо тебе на добром слове, дочь Эллар, а то я уже и забыл, кто я есть…

На этот день знакомство с магией — и всем остальным — закончилось. Моав еще несколько раз пыталась завести разговор, но Сигарт отвечал лишь короткими «да» и «нет», так что беседа прекратилась сама собой. Недавнее добродушие теперь казалось хэуру полной глупостью, он злился на Моав за то, что она подбила его к этой никому не нужной демонстрации силы. А заодно сердился и на себя — за то, что согласился. До самого вечера они ехали молча и легли спать, даже не пожелав друг другу спокойной ночи.

Глава 7. О нерадивых принцессах, погибших душах и немного о цветах