Год беспощадного солнца

Трапезная оказалась огромным общим залом – не меньше ресторана «Метрополь» на Садовой, напротив Гостиного двора. Паломники сидели за огромными деревянными столами, в основном молчали, время от времени раздавались детские голоса. Послушники быстро и бесшумно разливали суп по тарелкам. Нет, с умилением принюхался Мышкин. Не суп. Уха, надо полагать, настоящая монастырская.

Настоятель тоже сидел за общим столом в окружении братии. Увидев Мышкина, отец Назарий подмигнул ему, словно заговорщику, и кивнул в сторону молодого монашка с еле пробивающейся бородкой.

– Брат Иона, – сказал ему настоятель. – Не откажи в моей смиренной просьбе: сядь поскромнее и локти не разводи по столу, потому что рядом с тобой сейчас сядет доктор Мышкин, наш гость. Он согласился разделить с нами скромный обед.

Монашек покраснел и резко сдвинулся вправо. Задел локтем свежую, только из печи, плюшку, она упала под стол и куда-то укатилась. Брат Иона побагровел и двинулся под стол, но отец Назарий его остановил.

– Пусть, оставь, собачка тебе спасибо скажет. Лови мою!

Он с изумительной точностью метнул плюшку брату Ионе.

– Жаль, – огорченно сказал настоятель. – Жаль, что в Олимпийских играх не предусмотрен такой вид спорта, как метание плюшек. Быть бы мне чемпионом мира…

Он откашлялся и под сводами зазвучал мощный бас:

– Братья и сестры! Не стесняйтесь, чем Бог послал, озеро большое рыбы хватит всем. Думаю, только что прибывшие успели сильно проголодаться. После обеда советую сходить в лес, особенно тем, кто приехал с детьми. Такой черники, брусники и даже ежевики вы нигде не найдете. Сразу предупреждаю: если кто пожелает взять ягод при отъезде домой, ради Бога, – сколько унесете. Тоже самое и с грибами. Господь особенно щедр в этом году. И жаль, если Его дары пропадут. А теперь – на молитву. Можно из-за стола не вставать, и без того тесно.

Но трое все-таки встали – молодые, и нескрываемо веселые монахи. В три голоса они начали «Отче наш», но не на древний и мрачный византийский мотив, а на простенькую и радостную мелодию. У Мышкина даже потеплело на сердце.

Через минуту он обо всем забыл. Работая ложкой, непрерывно приказывал себе: «Спокойнее. Медленнее. Еще спокойнее, еще медленнее», потому что такую уху он не пробовал даже в самых дорогих ресторанах.

Засуетились послушники с огромными сковородками, и на каждой едва умещались по два-три куска гигантских лещей.

– Голова к голове! – услышал он удовлетворенный голос настоятеля, когда послушник сгрузил ему на тарелку его порцию. – А ты, брат Иона, не стесняйся, я же вижу, ты акулу готов съесть, но скромничаешь. Сколько тебе еще осталось наколоть дров? Кубометра четыре будет?

– Восемь, ваше высокопреосвященство.

– Тогда, – печально сказал настоятель, – эту восхитительную голову я должен отдать тебе… Мне дрова не колоть.

Лещ мелькнул над головами и шлепнулся точно в тарелку брата Ионы.

– Напоминаю, дорогие мои! – сказал после обеда настоятель. – Сегодня литургию служит наш почетный и долгожданный гость – его высокопреосвященство митрополит Смоленский и Крутицкий владыка Даниил. Заходите ко мне, если будет минутка, – сказал он Мышкину.