Дмитрий Евграфович поплелся снова на кухню. Там производство не затихало. Он нашел Марину на заднем дворе. Здесь несколько женщин чистили картошку: два мешка лежали пустыми, оставалось еще восемь.
– Помочь? – тихо спросил Мышкин.
– Нет, не стоит. Лучше изучи остров и потом мне все расскажешь, – улыбнулась Марина. – Уже сейчас жду с нетерпением твои впечатления.
– А литургия?
– В пять часов. Хотелось бы, но не знаю, справимся ли. А уходить, когда другие остаются, неудобно. А ты сходи, почему-то мне кажется, что для тебя это будет кстати.
Поболтавшись по лесу, Мышкин без пяти пять был у дверей собора. Здесь, похоже, собрались все паломники, кроме трудников, но свободное место в храме было.
На входе ему неожиданно загородил путь тот самый брат Иона.
– Вы крещеный? – спросил он.
В недоумении Мышкин решил, что не понял вопроса.
– Вы о чем, уважаемый брат Иона?
– Вас крестили? – громче спросил монах. – Нательный крест на вас есть, прежде чем в храм войдете?
Оторопело Мышкин смотрел на монаха и молчал.
– Есть крестик? Покажите, – сказал брат Иона.
– Скажите, пожалуйста, – с трудом вернул себе дар речи Мышкин. – Здесь храм Божий или закрытый распределитель красной и черной икры для партийных товарищей? Или толковище «Единой России»?
– Не надо так кощунствовать, – неодобрительно покачал головой монах.
– А
Теперь остекленел брат Иона.
– А вы как думаете? – наконец сказал он.
– Думаю, что не пустили бы. Потому никакого нательного или наперсного креста у Христа не было. И не могло быть. И даже его купание в реке Иордан, строго говоря, и крещением признать нельзя. Потому что ответственный за крещение Иоанн Предтеча не имел сана священнослужителя. И не было у него в руках креста, о котором вы так страстно хлопочете, потому что Христос еще не был распят.
Из собора послышался густой медовый баритон:Служба началась.