Год, какого еще не бывало

        — Может, я так и сделаю, — пригрозил Гарри. — Он, между прочим, не пытался меня проклясть с тех пор, как я сюда перебрался. И не говорил всякие мерзости про мои отношения со Снейпом!

        — Ах, у вас теперь отношения?!

        — А как называется то, что бывает между сыном и отцом?!

        У Рона от гнева раздулись ноздри, но было видно, что он из последних сил сдерживается.

        — Гарри, — начал он, вдохнув поглубже, — это усыновление... просто скажи, что это только из-за охранных чар, и я пойму. Конечно, любому хочется быть в безопасности. Просто признай, что он не по-настоящему твой отец, и мы не поссоримся.

        Краем глаза Гарри видел, как кивнула Гермиона. Наверное, это был хороший совет. Достаточно согласиться с Роном, и все будет улажено. Он ведь и сам себе не раз твердил то же самое за последние несколько дней.

        И все-таки с самого начала понимал, что это неправда.

        Гарри вдруг понял, что не желает врать друзьям, как врал себе. Если у Рона кишка тонка принять, какой Гарри на самом деле и что думает обо всем этом...

        — Это не только из-за чар, — признал Гарри, и у него словно гора с плеч свалилась. — Я хотел, чтобы у меня был отец, и хотел, чтобы это был он.

        — Пошли, Гермиона, — только и ответил Рон. — А то он сейчас скажет, что рад оказаться в Слизерине, потому что его новый отец такой замечательный человек, а я этого слышать не желаю!

        — А он замечательный! И, чтоб ты знал, дубина, я не против оказаться в Слизерине, вот ни столечко! Шляпа сказала, что я смогу там многого добиться, и я так и собираюсь!

        Рон бросился к двери и попытался открыть ее заклинанием, но она не подчинилась. Драко взмахнул палочкой; по тому, как искривились его губы, было ясно, что он только рад избавиться от гостей. Оказавшись в коридоре, Рон принялся вызывающе притопывать ногой, дожидаясь Гермиону.

        Она не обратила на него внимания.

        — Что ты такое сказал про покушение?

        — Упивающиеся Смертью наложили на одного человека Империус, чтобы он меня похитил, а потом Волдеморт закончил бы то, что начал в Самайн, — без обиняков заявил Гарри, подымая голос, — а Драко меня спас!

        Гермиона ахнула; руки у нее тряслись, пока она обдумывала услышанное.

        — Но охранные чары, о которых ты говорил... они уже действуют?

        — Должны бы, — вредным голосом отозвался Гарри. — Но, учитывая, что они впустили сюда человека, который хотел меня проклясть, откуда мне знать, а?

        — Я не собирался тебя проклинать, Поттер!

        — Это ты так говоришь, — огрызнулся Гарри.

        — Гарри, — вмешалась Гермиона, и голос ее дрожал от волнения, — думаю, я понимаю, почему ты так отчаянно хочешь иметь семью... но это? Это ужасная ошибка, разве ты не видишь? Ты... ты испытываешь недостаток любви, мне кажется, и ты чрезмерно привязался к Снейпу, потому что оказался с ним один на один после Самайна, тебе было плохо, ты был ранен, и это вызвало возвращение в детство, когда человек привязывается ко всякому, кто о нем хоть немного заботится, и...

        — Ха, если мои слова звучали так же, когда я обсуждал с тобой ту книгу, Гарри, — вмешался Драко, — ты был прав, что велел мне заткнуться. Какая дикая чушь! — Он повернулся к Гермионе: — Если он испытывает в чем-то недостаток, так это потому, что у него есть на то причины, магглорожденная ты корова! А если он привязан к Северусу, это потому, что — ах, какой кошмар! — они стали друзьями. А теперь, почему бы тебе не убраться отсюда, как велел Гарри?!

        — Не обзывай моих друзей, — сказал ему Гарри, но без особого пыла. К этой минуте он чувствовал себя измочаленным, как старая тряпка. Чересчур старая.

        — Пошли уже, Гермиона, — позвал Рон, намеренно глядя куда-то вдоль коридора, а не в комнату.

        — Мы еще придем, — тихо пообещала Гермиона.

        Рон за порогом громко фыркнул.

        «Я с ним поговорю», — одними губами пообещала Гермиона, но Гарри был уже сыт по горло.

        — С собой сначала поговори, — огрызнулся он. — Потому что если ты сама не можешь принять, что Снейп обо мне заботится, а так и есть, не думаю, что тебе удастся убедить в этом кого-либо еще.

        — Снейп заботится, — повторил Рон, не в силах молчать. — Знаешь что, Гарри? Я буду держать язык за зубами, так что когда ты одумаешься, а ты одумаешься, то хоть не будешь в Гриффиндоре чувствовать себя полным идиотом!

        — Думаю, я попрошу директора сделать общее объявление, — холодно парировал Гарри.

        — Все, с меня хватит, — прорычал Рон и с топотом умчался по коридору без Гермионы.

        — Гарри, — негромко спросила она, — тебе не кажется возможным, что твоя точка зрения немного... односторонняя из-за того, что ты столько времени сидишь тут один?

        — Я не один. Здесь Драко и мой отец, — ответил Гарри. — Хотя похоже, что этим дело и ограничится.

        — Гарри...

        — Догоняй лучше Рона, пока он не наткнулся на студентов моего Дома и не оскорбил кого-нибудь, — заметил Гарри. — А то от него мокрое место на стене останется.

        — Я... мы потом тогда поговорим, — пробормотала Гермиона.

        — Да, а до тех пор помни одну вещь, — сказал Гарри. — Драко, когда услышал мои новости, пожелал мне мужества, силы, исцеления и победы. А вы двое вылили на меня ушат дерьма. Вот об этом подумай, прежде чем возвращаться.