Год, какого еще не бывало

        — Когда мы с Северусом пришли сюда подписывать документы, я думал... казалось, будто вы не хотите, чтобы он меня усыновлял. А теперь все время говорите «твой отец» — значит, вы передумали на этот счет?

        Дамблдор щелкнул пальцами, и на столе появилось множество вещей: горячий чайник с чаем, тарелка бутербродов с огурцом и кресс-салатом и подносик сливочного печенья, обсыпанного сахаром. Директор налил Гарри чаю, затем жестом предложил угощаться.

        — Полагаю, Северус не упоминал, что пьет со мной чай минимум дважды в неделю?

        — Нет, полагаю, не упоминал, — отозвался Гарри.

        — М-м-м, — Дамблдор сунул в рот печенье. — Я, разумеется, стараюсь регулярно общаться со всеми преподавателями. Что же касается Северуса... — он улыбнулся. — Я не могу не спрашивать, как у тебя дела, и когда мы начинаем разговаривать... он воспринял отцовство, как метла — полет, не так ли? Мне следовало понять это раньше. Он всегда чрезвычайно ответственно относился к обязанностям Главы Дома.

        Гарри задумался. Возможно, то, что Снейп так долго был Главой Слизерина, объясняло некоторые вещи.

        — Гм, — начал он, соображая, как продолжить. — Знаете, у нас не всегда всё гладко. То здорово, а то...

        — Что неудивительно, мой мальчик.

        — Да, конечно, — согласился Гарри. — Но дело такое: мне кажется, он привык реагировать на некоторые вещи как Глава Дома. Может, вы как-нибудь намекнете ему за чаем, что не очень по-отцовски снимать с меня баллы за чисто семейные неурядицы?

        — Возможно, тебе самому стоит об этом намекнуть? — мягко заметил Дамблдор.

        — А я уже, честное слово. Но что-то пока без толку.

        Директор многозначительно кивнул.

        — Я поговорю с ним об этом. Но ты должен сознавать, Гарри: Северус, без сомнения, догадается, что ты сперва говорил об этом со мной.

        Гарри сделал глоток, пряча за чашкой улыбку.

        — Ну и пусть.

        Что бы сказал в ответ Дамблдор, осталось неизвестным, поскольку в эту минуту в камине взревело пламя, и оттуда вывалился Снейп: в растрепанной мантии, весь в пепле, он выглядел совершенно несолидно. Но еще большее потрясение вызвали сорвавшиеся с его губ слова.

        — Гарри пропал! — выкрикнул он, еще толком не выйдя из огня и спотыкаясь так, словно у него подкашивались ноги.

        — Нет, не пропал, — сказал Гарри, вскочив с кресла так, чтобы его было видно.

        Зельевар потерял дар речи, в темных глазах вспыхнуло облегчение, и на долгую минуту в комнате повисла абсолютная тишина. Потом он произнес, наверное, самую бессмысленную вещь, какую только Гарри когда-либо слышал из уст Северуса Снейпа:

        — Ты здесь.

        — Ну да. — Чувствуя, что отец по-прежнему в глубоком шоке, Гарри постарался говорить успокаивающим тоном: — Профессор Дамблдор пригласил меня сюда погово...

        Снейпу понадобилось меньше мгновения, чтобы пересечь комнату; он сгреб Гарри в охапку и чуть не задушил в объятиях, крепко стиснув и прижав к себе. Но, не дав Гарри опомниться, отец оттолкнул его от себя, вцепился в плечи и принялся трясти.

        — Ты самый безмозглый ребенок, какого мне только приходилось видеть! — заорал он. — Драко чуть с ума не сошел от беспокойства...

        Дамблдор неожиданно накрыл руку зельевара своей, и тряска прекратилась.

        — Только Драко, Северус?

        Снейп возмущенно фыркнул, резко отступил на шаг и скрестил руки на груди.

        — Что за вздор. У меня есть все основания для беспокойства, если этот глупый ребенок достаточно легкомыслен, чтобы удрать невесть куда и никому не сказать ни слова!

        Гарри вдохнул поглубже и возразил:

        — Я сказал Драко, что иду сюда.

        — Весьма возможно, — скривившись, огрызнулся Снейп, — однако мой урок со слизеринцами-четверокурсниками он прервал, пребывая в абсолютной панике! Причем настолько, что вообще не следил за своей речью. К ночи по всему замку пойдут слухи, будто Волдеморт снова проник в Хогвартс!

        — Послушайте, — сказал Гарри, — очень жалко, что Драко не услышал, но я ему говорил. И мне показалось, что он даже ответил.

        — И по какой же причине, — ядовито поинтересовался Снейп, — ты не задержался на минуту — узнать, что именно он ответил? А вдруг он сказал: «Что-что, Гарри? Я не расслышал»?!

        — Я хотел, чтобы никто не видел, как я пытаюсь пользоваться камином! — воскликнул Гарри, только потом сообразив, что стоит поделиться новостями: — И у меня получилось, профессор! Я переправился сам и даже не обжегся!

        Выражение лица зельевара чуть-чуть смягчилось.

        — Да, у тебя получилось.

        Тихая гордость, прозвучавшая в этих словах, произвела на Гарри большее впечатление, чем любой упрек.

        — Я не хотел никого пугать, — сказал он. — Я правда думал, что Драко меня слышал. Простите.

        Снейп прикрыл глаза, но Гарри успел заметить мелькнувшую в них боль, от которого они стали чернее черного.

        — Я думал, что потерял тебя, — признался зельевар срывающимся шепотом, в котором и теперь звучал самый настоящий страх. — Я думал, что защитные чары не сработали. Что тебя убьют. Что тебя уже убили.

        На сей раз Гарри, не выдержав, ринулся к отцу и крепко его обнял.

        — Простите! — отчаянно повторил он, уткнувшись лицом в мантию отца.