Год, какого еще не бывало

        Саму службу они пропустили. Снейп заявил, что приходская церковь слишком мала, чтобы там можно было спрятаться, и язвительно поинтересовался, в самом ли деле Гарри хочет устроить скандал во время священнодействия. Он не стал смеяться, когда Гарри предложил воспользоваться плащом-невидимкой, — правда, Гарри и не шутил. Если бы плащ не лежал запертый в сундуке в Хогвартсе, он бы обязательно его взял. К сожалению, призвать плащ с помощью Accio аж из Шотландии было невозможно. Гарри мельком подумал, удалось бы это Альбусу Дамблдору или нет.

        Или Волдеморту.

        Когда служба кончилась, Гарри, укрывшись за деревом, следил, как провожавшие покойную в последний путь один за другим уходили к припаркованным в отдалении машинам. Среди них была и миссис Фигг, и еще несколько соседей, которых он узнал. Дядя Вернон и Дадли ушли последними: отец и сын, единые в своем горе. Вернон обнимал сына за плечи слегка трясущейся рукой. Гарри отчаянно желал подойти к ним и сказать, как ему жаль, и что он только хотел помочь, и что он никак не мог предвидеть, чем все кончится.

        Он знал, что от этого будет только хуже, и остался за деревом, плотнее кутаясь в наброшенное на плечи Ремусово пальто, и шептал неслышно то, чего не мог сказать, и уговаривал себя, что этого достаточно.

        Снейп пристально смотрел на него.

        — С тобой все в порядке?

        «Нет, не в порядке. Она умерла... умерла! И это я виноват. И у меня жутко болит нога, и от этого долбаного эликсира никакого толку! Он вообще больше не помогает! И она, может, и не любила меня, но она меня вырастила, и я ей должен... За то, что она взяла меня к себе и не выгнала даже после того, как дементоры напали на Дадли из-за меня. А я даже не пришел на ее похороны. Торчать за деревом в углу — разве это считается? Нет, черт возьми, я не в порядке!»

        — Да, все нормально, — ответил Гарри. Он снова выглянул из-за дерева и убедился, что Дурсли ушли. — Я хочу подойти и посмотреть на могилу.

        Снейп нахмурился, но сказал, что не чувствует поблизости никакой тьмы — кроме горя.

        — Вы... — Гарри сглотнул, — Вы можете подождать здесь? Я хочу побыть один.

        — Я буду недалеко, — заверил его Снейп и вздрогнул. Гарри сомневался, что это от страха.

        — Возьмите, — предложил он, начав снимать пальто.

        Снейп помотал головой.

        — Ремус предпочел бы, чтобы ты оставил его себе, когда холодно.

        — Да я обойдусь...

        — Я тоже предпочел бы, — возразил Снейп. — Ступай.

        При виде могилы Гарри отчего-то стало легче, и он опять подивился, что это с ним не так. Он опустился на колени, глядя на свежевскопанную землю, и постарался придумать, что бы такое сказать тете Петунии.

        Кладбище тут же перестало казаться мирным, и, когда он заговорил, голос его дрожал.

        — Вы вроде как должны были меня любить, — начал он, пытаясь справиться с клубком охвативших его чувств. — Я был совсем маленький и оказался на вашем крыльце не по своей вине. И уж точно я не виноват в том, что я не маггл. Знаете, сколько раз я хотел избавиться от магии, чтобы вы меня любили? Хотя вообще-то вы должны были меня любить несмотря ни на что! — Он отер мокрые от слез щеки. — Наверное, вы знали, что я вас тоже не любил. И наверное, теперь это не имеет никакого значения, но я вас не ненавидел... во всяком случае, не так, как вы ненавидели меня. Я не хотел, чтобы все кончилось так и чтобы Дадли остался без матери...

        Его затрясло от рыданий. Уж он-то хорошо знал, что это такое — отчаянное желание вернуть мать, которой нет.

        От слов ничуть не легче — только тяжелее, подумал Гарри. Какое-то время он просто молча стоял на коленях, кутаясь в Ремусово пальто, и от этого было не только теплее, но и уютнее, что ли.

        В сгущающихся сумерках кладбище посерело.

        Гарри встал, осознав, что Снейп наверняка замерз и, должно быть, считает его полным идиотом, раз он так долго оплакивает женщину, которая никогда не была ему близкой при жизни.

        — Ты?! — сзади донесся гневный вскрик. — Да как ты смеешь? Пришел посмеяться? Осквернить ее прах?

        Гарри едва успел обернуться, как Вернон ударил его наотмашь по лицу. Гарри отлетел на несколько футов и упал на мерзлую землю. В глазах помутилось, и его охватила знакомая ярость, требовавшая немедленного выхода. Стоит только найти его...

        Но ничего не случилось, не было потока силы, стихийная магия на этот раз не пришла на помощь. Дядя Вернон бежал к нему с искаженным от гнева лицом, потрясая кулаками.

        «К черту министерские запреты, — подумал Гарри, — я не собираюсь этого терпеть!»

        Выудив палочку из кармана джинсов, он наставил ее на дядю и уверенно крикнул:

        — Petrificus Totalus!

        Но ничего не произошло — абсолютно ничего. Дядя Вернон даже не вздрогнул в страхе — просто продолжал бежать, крича что-то про тетю Петунию, Гарри и неслыханную наглость.

        — Petrificus Totalus! — снова крикнул Гарри, вкладывая в заклятье все силы. Палочка была естественным продолжением его вытянутой руки — естественным и бессильным. Снова ничего: ни всплеска энергии, ни даже искр. — Immobulis! — попробовал он. — Impedimenta Forneo! Serpentsortia! Avunculare Evanesco!