Год, какого еще не бывало

        Гарри сидел неподвижно, стараясь не выдать своих истинных чувств в адрес так называемых «близких людей». Хватало и того, что он не сумел сдержаться в присутствии Снейпа. Признаться Снейпу — Снейпу! — что собственная семья его ненавидит... Одно утешение — Гнусный Гад не принял его слова всерьез. Он просто решил, что у Гарри истерика. Ну и ладно. Пусть лучше его считают невменяемым эмоциональным подростком, чем Снейп найдет новый способ причинять ему боль. Боже, он легко мог себе представить, как это будет выглядеть! «Надеюсь, Поттер, подсобка с ингредиентами не напоминает вам ваш чулан? Вы поэтому стараетесь там не задерживаться? Знаменитый Гарри Поттер боится замкнутых пространств... Съезжаем с катушек? У вас клаустрофобия, Поттер?»

        Ну ладно, Снейп скорее бы умер, чем употребил выражение «съехать с катушек», но все остальное — и даже хуже — Гарри мог легко себе представить.

        Так что пусть уж Снейп спишет все на истерику. Лучше, чем если этот мерзавец — да и вообще кто бы то ни было — узнает правду. У него не было ни дома, ни родных до того, как он попал в Хогвартс. «Пока вы здесь, ваш Дом — это ваша семья», — сказала когда-то Макгонагалл. И она была права: гриффиндорцы и были его семьей. Единственной семьей.

        — Ты меня слушаешь, Гарри? — спросил Дамблдор.

        — Да, конечно, — сердито отозвался он и только потом понял, что явно что-то прослушал. — Вообще-то нет.

        — Это вполне понятно, — заметил директор, не обращая внимания на презрительное фырканье Снейпа. — Такие новости всегда тяжко слышать, особенно если ты был со своими родственниками, мягко говоря, не в лучших отношениях. Северус, впрочем, прав: сейчас все это не имеет значения. Нам нужно сохранить чары. Еще чаю, Гарри?

        Гарри, который едва-едва отпил глоток из своей чашки, в изумлении уставился на директора.

        — Тогда, может, лимонную дольку?

        — Нет, — вздохнул Гарри, устав от директорских игр в доброго дедушку. Что он там себе думает? Что Гарри маленький ребенок, которого надо подкупать конфетами? Хотя вообще-то, признался себе Гарри, отказываться читать письмо и ехать к умирающей тетке... даже если забыть про охранные чары и всю эту магию крови, это было по-детски. Он и вправду вел себя как капризный ребенок. Нужно прекратить эту глупость сию же минуту.

        — Хорошо, значит, я еду в Суррей, — согласился он и задался следующим вопросом: — Я так понимаю, Орден будет не спускать с меня глаз круглые сутки, как обычно?

        Дамблдор кивнул, и Гарри сдался окончательно.

        — Ладно. Хогвартс-экспресс ходит в октябре? Или лучше через каминную сеть в дом мисс Фигг?

        — Через каминную сеть, — вмешался Снейп. — Но его нельзя отпускать одного. Это летом он в основном сидит дома, а сейчас его тетка в больнице, следовательно, мистер Поттер будет вынужден проводить много времени там и в дороге. Это слишком далеко от области действия чар, и просто наблюдения членов Ордена за ним будет явно недостаточно.

        — «Он», между прочим, здесь сидит, — сердито встрял Гарри. — Обязательно говорить так, будто меня нет?

        Снейп покосился на него.

        — Если вы хотите по-прежнему сидеть здесь и слушать, извольте не перебивать. Итак, как я уже говорил, Поттера должен охранять кто-то из нас — постоянно. Ему нужен сопровождающий, чтобы предотвратить возможные попытки покушения.

        Гарри не сдержался и фыркнул.

        — Я думал, вы прочли письмо, профессор. Никаких магов, помните? — он поспешно закрыл рот, пока не ляпнул что-нибудь еще, вроде «они боятся магии похуже чумы, а меня ненавидят еще больше».

        — В некоторой степени владея грамотой, мистер Поттер, — хмыкнул Снейп, — я оценил слог вашего дяди. В том числе его выбор эпитетов.

        До самой этой минуты Гарри не знал, прочитал зельевар письмо или нет — тот проглядел его так быстро... Гарри сжал кулаки, ужасно жалея, что не может что-нибудь ударить, и с трудом сдержал стон, когда заболела пораненная ладонь. Раздраженный, он размотал повязку и убедился, что все не так уж и плохо. Даже к Помфри идти было незачем, хотя болело ужасно.

        Хотя Гарри по-прежнему душила ярость, он был твердо намерен вести себя по-взрослому. Встав, он повернулся к директору.

        — Прежде чем уйти, сэр, я бы хотел подать жалобу на одного из преподавателей.

        Снейп явно напрягся, но Дамблдор оставался спокоен.

        — Да?

        — Профессор Снейп не имел никакого права читать адресованное мне письмо, тем более вслух перед классом, в котором полно будущих Упивающихся.

        — Это правда, Северус? Ты прочел это вслух?

        Глаза Снейпа странно сверкнули, но Гарри был уверен, что профессор негодует из-за того, как обозвали его ненаглядных слизеринцев, а вовсе не потому, что его уличили в чем-то неприглядном.

        — Только одно слово, — насмешливо протянул Снейп. — Просто чтобы показать мистеру Поттеру, что не следует читать в классе личные письма. Что до нарушения тайны переписки... кто-то же должен был это прочесть.

        — К сожалению, ты прав, — кивнул Дамблдор, но Гарри не собирался останавливаться. Ладно, он не мог ничего извлечь из ситуации с письмом (учитывая собственное поведение), но теперь он намеревался показать Снейпу, что преподавательская власть имеет пределы.