Год веселых речек

— Избави бог, никаких перемен из-за меня! Вместе со всеми еду, и кончено, — объявил он, сердясь и не желая слушать возражений.

Званые домашние обеды всегда немножко обременительны, зато какое удовольствие в таких вот степных импровизированных пирах! Ни излишней чопорности и щегольства хозяек, расставляющих посуду и извиняющихся за пирог, ни досадных опозданий гостей из главных. В степи все главные. Все гости и все хозяева. Пожалуйста, уха еще не закипела, а едоки в сборе, и аппетит у едоков отменный. Назаров сдержал обещание, успел к началу пиршества. А затем последовали новые явления, совершенно неожиданные.

Явление первое: председатель колхоза Аннадурды Мергенов. Не спрашивайте, как пронюхал он о пире в пустыне. Конечно же, не обошлось без Назарова: у него выведал все, по телефону. И — сюда, на собственной «Волге», без шофера, сам за рулем. От поселка вдоль барханного берега дорога плохая, Мергенов лодчонку сговорил; сейчас возле рощи поднялся из нее, словно дядька Черномор. Шагает, степенно поглаживает бороду, а вслед за ним волокут бочонок да два мешка прошлогодних медовых дынь, гранатов и еще невесть там чего. Таган обрадовался, вскочил, точно отца родного увидел после долгой разлуки. Каратаев повел себя иначе.

— А где жена, эй, хозяин? Прошу объяснить! — потребовал он, отвернувшись на минуту от костра. — Почему без жены? Нет, нет, с такими феодалами мы не водимся. Кругом — марш!

Тот, смеясь, уверял, что жена отказалась сопутствовать ему, не признавая его шоферских способностей: когда муж за рулем, она убеждена, что ее жизнь в опасности.

Явление второе: Меред Мурадов и Лев Костромской. Как бесы, выскочили они, запыленные, на рычащем мотоцикле.

— Ребята, что случилось? Да как вы отыскали нас? — удивился Таган, не проявляя к ним ни малейшего радушия. Вот так-то. А они гнали очертя голову, тряслись по бездорожью чуть не сотню километров. Больше никто их тут не знал, разве Каратаев мельком видел где-нибудь.

Каратаев и вывел их из неловкого положения, мигом приспособив к делу. Он заставил железнодорожников ломать и таскать саксаул для костра, и те радостно кинулась в рощу — с глаз долой и подальше от этой интеллигенции. И у них имелась в сумке некая снедь: консервы, редька, пучок лука и сыр, но, обескураженные приемом, ребята постеснялись развязать сумку. Левка сунул ее в куст. А позднее сумку едва не забыли.

Шуму много. Дети с гидроузла, увязавшиеся за родителями, играют в мяч со своей «вожатой» — тетей Олей, с которой они быстро сдружились; ребята постарше скрылись за дамбой — и вот уже возвращаются после купанья.

И весь этот майский день так наполнен, так светел! Отсюда, с песчаного плеса, видно, как вода по-особому заманчиво сверкает, переливается на солнце.

Скобелеву соорудили ложе из кошмы, и хотя гогот и шум тяготят, ничего не поделаешь: каждому свое. Первый тост за ним, за Сергеем Романовичем. Тостов, смеха и звона — хоть отбавляй. Мергенов, сам отродясь не пивший вина, привез такого, что магазинные марочные вина сразу померкли перед его самодельным напитком.

— Хорошо, что Баллыев, как его… Чарыяр не видит! — обращаясь к Тагану, заметил Скобелев, наблюдавший, с какой быстротой опорожняется бочонок.

Нарядные девочки с бантами в волосах и «вожатая» Ольга выжимают из гранатов сок в две пиалы: для Скобелева и для Мергенова. Николай Тимофеевич, довольный деятельностью комиссии и ухой, сыплет анекдотами, а Назаров, рассказывая о городской демонстрации, поджидает, когда его друг Акмурад освободится от поварских обязанностей. У Назарова к нему дело.

Наконец Каратаев поручил котлы Мереду с Левой, сел в круг, и сразу же — тост в его честь. Шутливый, быть может? Нет, очень даже серьезный. Назаров поздравляет друга. Тот слушает, вскидывает брови, растерянно оглядывается. Окружающие также с недоумением смотрят на секретаря райкома. Речь идет о «возрождении человека». Именно так секретарь и выразился — «возрождение». Речь идет о назначении Каратаева на новую должность, с чем его и хотелось бы поздравить пока в неофициальном порядке.

— Ясней, товарищ Назаров!

— За что же все-таки пьем? — осаждали секретаря райкома возгласами. Он пояснил. Министерство и партийная организация договорились — просить Акмурада Каратаева принять новый пост.

— Погоди, Мухаммед. Меня прогоняют с работы? В сторожа? Как тебя понять? — слегка побледнев и не сводя глаз с друга, спросил Каратаев.

— Я уже сказал: хочу поздравить друга от души. Ему предлагают вот на этом, с моей точки зрения самом важном, участке Каракумского канала пост начальника службы эксплуатации. В его ведении — дорогостоящие гидросооружения, мощные водовыпуски. Опыт и ум Акмурада здесь очень пригодятся. Уж кто-кто, а он сумеет с толком расходовать воду и обеспечивать урожай в новых совхозах. Мне приятно напомнить другу и об ответственности!.. Словом, за главного мираба республики!