Годы и дни Мадраса

В 1944 году он преобразовал Либеральную федерацию, потерявшую всякий авторитет, в «Дравида кажа-гам» — Дравидийскую партию и стал ее пожизненным президентом. «Дравидийское движение, — писал он, — это религиозно-социальная организация, целью которой является восстановление общества на гуманной и рациональной основе». На самом деле он жестоко заблуждался. Дравидийское движение питал сомнительный и нечистый источник растущих противоречий между буржуазией Севера и Юга. «Юг не должен более эксплуатироваться Севером, — утверждал он. — Необходимо создать самостоятельное государство Дравидистан. Южная Индия была независимой до английского завоевания. Надо восстановить эту независимость. У нас богатые ресурсы, мы должны использовать их сами». Ложный путь вел его все дальше по дороге ошибок и заблуждений. Дравидийское движение приобрело ярко выраженный националистический и сепаратистский характер. И пресловутый «антибрахманизм» занимал в нем не последнее место.

Рамасвами был неутомим. Митинги, собрания, демонстрации. Человека с бородой апостола знали по всему Тамилнаду. Представители низших каст видели в нем своего спасителя, нового Будду. За ним шли безземельные крестьяне и неграмотные рабочие, студенты и мелкие лавочники, рикши и портовые грузчики. Они с надеждой взирали на своего пророка, вдохновенно повторяя за ним: «Пусть уйдут арии, пусть брахманы оставят нас в покое, пусть будет «Дравидистан». Дравидистан — «гуманное и рациональное» общество, где каждый дравид будет свободным и сытым. Они не понимали, что их эксплуататоры — дравидийская буржуазия и помещики — останутся в Дравидистане. Ведь никто не требовал, чтобы они ушли…

И все-таки Рамасвами вносил в движение свои этические нормы. Пророк оставался чист как личность. Президент одной из крупнейших партий Тамилнада, он не хотел политической власти. Великий Рамасвами довольствовался властью над сердцами и душами угнетенных и бесправных. Он не хотел денег. Все, что у пего было, он щедро отдавал Дравидийской партии. Он осуждал буржуазную демократию и не желал участвовать в выборах. Его не интересовали места ни в законодательных собраниях, ни в парламенте. Он выступал против партий, борющихся за власть, ибо власть, утверждал он, создает новую социальную иерархию, порождает неравенство. Но те, чьи интересы он защищал, думали иначе. Дравидийская буржуазия нуждалась и во власти, и в деньгах, и в новой социальной иерархии. Наступил момент, когда этические принципы великого Рамасвами и части его приверженцев пришли в непримиримое противоречие с интересами большинства участников дравидийского движения. Старые принципы работы и безусловный «антибрахманизм» не устраивали ни среднюю, ни мелкую буржуазию Тамилнада. Независимость страны изменила политическую обстановку. Но Рамасвами ничего не хотел менять в партии. В 1949 году он оказался в меньшинстве. Дравидийская партия раскололась. Несогласные с Рамасвами создали «Дравида муннетра кажагам» — Дравидийскую прогрессивную партию. Будущее оказалось за ней. Но это уже отдельная история. В Дравидийской партии осталось несколько десятков тысяч последователей великого Рамасвами. Однако это его не обескуражило.

В 1952 году к власти в штате вновь пришел ненавистный враг и сверстник Раджагопалачария.

— Брахманы хотят стать хозяевами независимой страны. Будьте бдительны. Вы не должны этого допустить, — снова звучал голос Рамасвами на митингах.

Его поддержали те, кто считал Раджагопалачария реакционером. И в 1954 году кабинет врага № 1 пал. Главным министром штата стал Камарадж. Он сформировал «небрахманское» правительство. В лице Рамасвами это правительство обрело горячего сторонника. Он громил его врагов и был беспощаден, если ими оказывались брахманы. «Брахманы против социализма, — заявлял он. — Это они выступают против социалистической программы Национального конгресса, против прогрессивных мероприятий правительства Камараджа». И снова он обвинял брахманов во всех трудностях и неурядицах в штате.