Мне вспоминался город раннего детства. Город, центром которого являлась огромная уголовная тюрьма. Каждое утро, в пять часов, над зоной включались репродукторы с праздничными песнями. В их шуме тонули все другие звуки. И вопли зоны, и звучание жизни.
Как же звали ту девочку? Оля? Не помню. Пусть будет Оля. Я захожу в её квартиру с блестящим паркетом, уходящим за горизонт. Ах! Сейчас это можно назвать паркет, пол, горизонт. А тогда — тёплое бескрайнее Солнце, в городе, полном бараков.
В золотом том доме, на стене, вокруг портрета Оли, в стеклянных коробках на чёрном бархате распластали крылья огромные тропические бабочки. Ярчайшие бирюзовые крылья! Такие же бирюзовые были у моей подруги глаза. Моя бирюзовая бабочка. Можно забыть имя. Такие глаза забыть невозможно. Как два бирюзовых крыла. Два крыла застывшей бабочки на игле.
Самых красивых, самых ярких девочек, я выбирала себе в подруги. Красота их лиц до сих пор освещает мне память. Но их судьбы... Эра
подруг в моей жизни прекратилась именно по причине уродливой извращенности их судеб, чего сердцу моему чувствовать было невыносимо, а изменить невозможно.
Так вот, линии их судеб, внешне различных, неизменно приводили к одному итогу. Каждая, распластав великолепные крылья, превращалась в засушенный экспонат под стеклом.
Поймав красивую бабочку, её нужно усыпить эфиром. Затем, с огромными предосторожностями, чтобы не облетели цветные чешуйки крыльев, наколоть на иглу, распрямить и высушить. А женщину? Нужно научить ничего не чувствовать. Как правило, у таких женщин есть надзирательница в виде бабушки, или беспредельно тщеславной матери, которая с пелёнок отслеживает и прерывает все ощущения жизни. Враг номер один в этом процессе — мужчины. Особо настойчивые мужчины порой даже взламывают двери сушилки, в которой вялится уникальный зоологический экземпляр. Но это не возвращает красавицу к жизни. Напротив, смельчак сжигает свою. Зоологический экспонат можно лишь рассматривать. Хотя он движется, разговаривает и даже не воняет. Это женщины с душами пришпиленных бабочек.
Что это за явление? Я встречала детей с глазами порока, и собак с глазами самоотверженных рыцарей, и даже одного морского котика с глазами Казановы. Формы жизни многообразны. Ещё более многообразны формы без жизни. Я думаю, что это специфическая ветвь эволюции. Так, есть люди — Люди, а есть человекообразные формы с душами других вещей, например камней, или растений, или бабочек. Принимать их за людей не безопасно. Холод камня, яд белены, равнодушие рептилии, что рядом с ними человеческое тепло? Изнуряется — истрачивается — исчезает...
Цветы и камни, я различаю вас среди людей.
В выходные дни на Гиндзе поражает обилие копчёных черепашьих фигурок, пришедших проветрить драгоценные
ЦВЕТЫ У ХРАМА
Возле красных ворот японского храма я покупаю цветы. В Токио много храмов. Они вплетены в улицы города так же естественно, как жилые дома. Много храмов и много цветов. Но мне нравится покупать здесь, у дзиндзя Кагурадзака. Дзиндзя — это синтоистские храмы с красными столбовыми воротами. У буддистских храмов ворота цвета потемневшего дерева. И называются они по-другому — отера. А Кагурадзака — это имя улицы, узкой старой улицы в центре Токио, обители гейш и маленьких, таинственных мисе.
Старинной модели плоские «Ягуары» — самые частые гости Кагурадзака. Может быть, гейши любят «Ягуары» или их любят те, кто любит гейш. Нередко, когда я поднимаюсь по Кагурадзака вверх, к храму, из приостановившейся машины выпархивает тоненькая японка в кимоно, с веером и подобающими украшениями в высокой причёске. Быстро семенит по тротуару и исчезает за одной из анонимных дверей.
Силуэт храма, изгиб улицы, веера женщин, звон стеклянного колокольчика, горький запах хризантем, красные ворота — всё это, сплетаясь в пространстве, рождает живой чарующий образ японской земли. Подобно тому, как люди ходят взглянуть на живописные картины, я иду по Кагурадзака за цветами.
Временами я равнодушна к цветам. Но иногда их линии симпатически совпадают с линиями моих мыслей, их цвет с цветом моего дня. Тогда я покупаю. Или в подарок. Как сегодня, для скрипачки Ямагучи, Недавно она пригласила меня на концерт своего оркестра в токийскую оперу.
Пригласила специально, специально оставила на контроле билеты с местами. Я хочу отдарить скрипачку цветами.