Гогенцоллерны. Характеристика личностей и обзор политической деятельности

Помимо угодливости, вторым достоинством нового канцлера в глазах Вильгельма было его нежелание делать существенные уступки либерализму. Бюлов ушел потому, что при всей искренности своего консерватизма он в последние годы правления стал искать дружбы у либералов и на этой почве не поладил с консерваторами, не хотевшими идти ни на какие уступки. Бетман-Гольвег более решительно, чем его предшественник, порвал с либералами, хотя подчас и не отказывался от игры в показной либерализм. Но этот разрыв с либералами обязывал его вернуться опять к союзу с клерикалами, что он и не замедлил сделать. Консервативно-клерикальный блок при нем снова возродился и, несмотря на временно возникавшие разногласия с клерикалами, продержался вплоть до начала великой войны, сразу перевернувшей все партийные отношения в Германии.

Ввиду необходимости опираться на клерикалов и консерваторов, большинство попыток реформ имело при Бет-мант-Гольвеге крайне нерешительный и слабый характер. На первое место здесь надо поставить попытку реформы прусского избирательного права. Общественное мнение очень настойчиво продолжало требовать изменения трехклассного избирательного закона, и канцлер нашел нужным сделать вид, что правительство идет в этом отношении навстречу обществу. В 1910 г. он внес в ландтаг проект избирательной реформы, который носил такой недостаточный и жалкий вид, что никого не мог удовлетворить[35]

. Социал-демократы пришли в возмущение и устроили грандиозную демонстрацию в Тиргартене, в которой приняли участие сотни тысяч человек. По их мнению, проект правительства был насмешкой над требованиями общества и не давал решительно ничего для низших классов. Национал-либералы были также недовольны и находили, что необходимо дополнить правительственный проект перекройкой заново избирательных округов, уничтожением или, по крайней мере, ослаблением трехклассной системы и введением тайного голосования. Наоборот, консерваторы находили, что правительственный проект идет на слишком большие уступки обществу. Особенно неприятно было для них предполагаемое правительством введение прямых выборов. Они заключили союз с центром и так переделали правительственный законопроект, что он вышел из ландтага в совершенно неузнаваемом виде. Палата господ, однако, опять значительно приблизила его к правительственной редакции, но когда законопроект вернулся в ландтаг, то консервативно-клерикальный блок обнаружил твердое намерение настаивать на всех своих первоначальных поправках. Тогда канцлер взял весь законопроект обратно. Вступать в борьбу с теми партиями, которые составляли главную опору всей его политики, у него не было никакого желания. В сущности, вся история с избирательной реформой была не чем иным, как своего рода политической игрой с обществом: канцлер почти наверняка знал, что его проект не встретит сочувствия в прусской палате и будет отвергнут, но, выступая в качестве реформатора прусского избирательного права, он этим самым привлекал к себе сочувствие средних общественных классов, готовых многое простить ему за его якобы добрые намерения. Выходило так, что, ничего не изменяя в прусском государственном строе, он вместе с тем снимал с себя клеймо непримиримого консерватора и сторонника юнкерских идеалов. Проект избирательной реформы был похоронен после этого на долгое время[36].