Гогенцоллерны. Характеристика личностей и обзор политической деятельности

Стоя на страже правительственных интересов, канцлер в то же время довольно ревниво поддерживал то первенствующее положение, которого достигли в немецком обществе аграрии при его предшественниках, и старательно охранял их имущественный права от всяких посягательств. В 1911–1912 гг. рейхстаг принял предложенные правительством новые увеличения армии и флота; особенно много расходов требовала реформа флота, предусматривавшая создание третьей Морской эскадры и большого количества подводных лодок. На квинквинат 1912–1917 гг. требовалось более миллиарда марок. Для покрытия этих расходов левая половина рейхстага предложила (1912 г.) вернуться к проекту наследственных пошлин, на введении которых недавно настаивал Бюлов. Консерваторы, однако, восстали против этого проекта с той же энергией, как и три года тому назад, но новый канцлер поступил иначе, чем его предшественник. Он уступил аграриям и даже заставил уйти в отставку статс-секретаря по финансами Вермута, который имел мужество настаивать на наследственных пошлинах. Вермут был заменен более угодным для аграриев министром Кюном, и проект пошлин на наследства был похоронен. В другой раз канцлер поддержал аграриев в вопросе о повышении цен на мясо осенью 1912 г. Чтобы ослабить это подорожание, национал-либералы, свободомыслящие и клерикалы потребовали в рейхстаге снижения ввозных пошлин на скот, мясо и кормовые средства. Канцлер, однако, энергично встал на защиту интересов юнкеров, поставлявших из своих имений на рынки убойный скот, и решительно воспротивился всякому понижению таможенных пошлин.

Благоприятствующая аграриям политика нового канцлера находила живейшее одобрение у императора. В 1913 г. он не нашел несовместимым со званием главы государства выступить в качестве рядового члена помещичьего класса; как бы афишируя свою принадлежность к аграриям, он прочитал в этом году доклад в обществе сельских хозяев и сообщил своим сочленам по профессии, какими мерами он поднимал доходность одного из своих имений. Между прочим император рассказал о том, как он «вышвырнул» с арендованной земли до истечения срока контракта одного арендатора, «оказавшегося, по его словам, никуда негодным». Слушатели высокого докладчика были необычайно довольны его рассказом и горячо благодарили за интересное сообщение. Но суд взглянул на это дело иначе и отказал императору в иске о выселении непонравившегося ему арендатора на том основании, что еще не истек оговоренный в контракте срок аренды.

С клерикалами канцлер жил не так мирно, как с консерваторами. Центр был слишком требователен в глазах Бетман-Гольвега, и ему не раз приходилось вступать с ним в борьбу. Закон 1872 г. запрещал иезуитам преподавательскую и религиозную деятельность, но в 1911 г. баварское министерство разрешило иезуитам вести в церквах беседы на религиозные темы. Бавария как католическая страна всегда тяготела к сближению с римской курией, но рейхстаг увидел в уступчивости баварского правительства по отношению к иезуитам нарушение имперского закона, и в нем был сделан запрос канцлеру. Клерикалы подняли брошенную им перчатку и завели речь о необходимости полной отмены закона 1872 г. В рейхстаге рука об руку с центром действовали социал-демократы, которые настаивали на необходимости снятия вообще всякой опеки правительства с публичных собраний и дела преподавания, зато все остальные партии — от свободомыслящих до консерваторов — высказались против предоставления какой бы то ни было свобода иезуитам. Союзный совет, на обсуждение которого был вынесен вопрос об образе действий баварского правительства, также не нашел возможным развязывать иезуитам руки и не одобрил баварского «либерализма». Канцлер, который некоторое время медлил, получил теперь в решении Союзного совета прочную опору для ответа на предъявленный ему запрос. В своем ответе (1913 г.) он отозвался довольно резко о домогательствах иезуитов и советовал им не вызывать нового культуркампфа.

Новое столкновение с центром у Бетман-Гольвега произошло из-за польского вопроса. Прусское правительство слишком усердно стало экспроприировать имущество польских помещиков. Центр взял поляков под свою защиту, и в рейхстаге канцлеру был предъявлен новый запрос. Бетман-Гольвег представил, однако, формальный отвод против запроса: он заявил, что то, что делается прусским правительством в Польше, может обсуждать только прусский ландтаг, но не германский рейхстаг. Центр не удовлетворился этим объяснением и, соединившись и на этот раз с социал-демократами, высказал канцлеру недоверие, на которое тот, конечно, не обратил никакого внимания.