《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

Сицкий пожал плечами, да глубоко вздохнул, не отнимая взора от ночного неба. Стрекотали сверчки, заполняя молчание. Вдали тихо, украдкой, шептались липы, готовые нести свой сладкий мёд.

- Ты славный отец, Лёш, - наконец, молвил Василий.

Опричник обернулся на князя, насупив брови. Князь кивнул, точно желая сим уж наверняка заверить свои слова.

- Ага, - горько усмехнулся Басман.

…

Отворив дверь, Фёдор едва заметно вскинул брови, не ожидая увидеть отца в полуденный час.

Сразу же с порога Алексей дал знать, с чем пришёл. Басман протянул весточку с поместья – верно, от матушки.

Фёдор с коротким кивком принял послание, мельком оглядев конверт. После короткого промедления, юноша отступил назад, приглашая отца зайти в свои покои.

Алексей переступил порог, да бегло огляделся. Мягкий золотистый свет заливал опочивальню.

Затворив за Алексеем дверь, юноша взял со стола единственный кубок и подал отцу. Басман с коротким кивком принял его, и испил мёду. Юноша сел на сундук, опершись спиной о стену, покуда старый воевода сел в кресло напротив отрока.

Молчание повисло в воздухе. Пылинки витали в свежем воздухе нового дня.

- Это дело поручили мне с Афоней. – молвил Фёдор, нарушив тяжёлую тишину.

Слова те возымели свою силу. На лице Алексея показалось удивление.

- И, - немного погодя, произнёс Басман, - есть чего?

Фёдор поджал губы, опустив взгляд. Коротко мотнул головой, да пожал плечами, после чего юноша преисполнился решимости.

- В общем, да, - твёрдо произнёс юноша, возвращая взгляд на отца.

Глаза Алексея переменились. Безжизненный стеклянный взгляд снова ожил, и Фёдор видел, али всяко чаял увидеть то тепло, которое было утрачено меж ними.

Алексей кивнул, откинувшись назад в кресле.

- Помощь нужна? – спросил Басман.

Фёдор удивлённо повёл бровью, не спеша обмануться первой же радостной мысли. Меж тем, Алексей видел все перемены в сыне своём.

- Афоня нынче ночами глаз не смыкает. На него повесили переговоры с этими кривозубыми уродцами за морем, - молвил старый воевода.

- Ты хочешь помочь? – вопрошал Фёдор.

- Коли в том есть нужда, - Алексей кивнул главой.

Вновь молчание встало меж ними, но многое, безмерно и незримо многое переменилось. Фёдор кивнул, не сводя глаз с отца.

Тень улыбки мелькнула на устах Басмана-отца. В том была светлая радость и тихая, смиренная тоска. Мужчина поднялся со своего места, и прежде чем покинул сына, потрепал его по плечу.

- Вот и славно, Федя, - молвил Алексей напоследок.

Прежде чем дать ему уйти, юноша положил свою руку поверх отцовской, и, чуть сжавши его, убрал прочь, вставая с сундука.

…

Афанасий затянул тугой кошель. Сребро мелькнуло беглым блеском, точно напоследок поглядело на свет божий, да сокрылось. Князь отложил мешок с деньгами, да в уме прикидывал многие расходы, что будут подстерегать его едва ли не на каждом шагу.

Эти думы отступили, когда дверь в покои отворились.

- Князь Данилов просит, - доложил Кузьма.

- Пусти, - молвил Вяземский, и усталый лик его переменился ухмылкой.

Вошедший князь поклонился опричнику с порога. Василий был несколько старше самого Вяземского.

- Василий Дмитрич, какими судьбами? – вопрошал Афанасий, не силясь вовсе придать какого-то радушия своему голосу.

- Иван Петрович Челядин шлёт свой поклон, - молвил пришлый князь.

Его слабый голос был сорван за долгие годы ратной службы.

- Отчего же сам не явился? – спросил Афанасий.

Василий заметно замялся – речь не шла ему на ум. На забаву Вяземского пришлось сие смятение. Опричник отмахнулся, ведая, что не сыскать нынче земскому оправдания.

- Полно тебе, - произнёс Вяземский, - Мне-то плевать. Передашь ему на словах – не охота мне бумагу марать.

Князь Данилов сглотнул, внимая воли опричника.

- Видал я твою челобитную, Вась, видал, - Афанасий кивнул пару раз, и будто бы с сожалением развёл руками, - нету мне, чем помочь тебе.

Василий принял этот удар столь стойко, как мог, но силы подводили его. Всё внутри опустилось.

- Ступай восвояси, - Вяземский кивнул на дверь, - да передай Челядину, чтоб сыскал всю сумму, да разом уплатил. Коли не поспеете к осени – от захочу помочь – не смогу, не будет меня в Москве.

Безмолвно и смиренно Василий склонил главу, смирив в себе любую гордость али гнев. С тем и покинул князь покои, отдав низкий поклон.

Едва отворилась дверь, как в комнату вбежал босоногий мальчишка, едва не сбивший Василия с ног. Крестьянский едва перевёл дыхание, покуда опричник вместе с Кузьмою хмуро глядели на голодранца.

- Не серчайте, барин! – взмолился мальчуган, едва было ему мощи вымолвить хоть что-то, - Государь вас зовёт, барин!

…

Иоанн завороженно смотрел на свет, что лился в просторную залу. Высокие своды казались парусами, наполненные нежным солнцем.

Государь неспешно ступал подле трона, и драгоценное облачение принимало лучи, и богатство золотых узоров раскрывалось пущим цветом, пущей красою.

Думы развеялись, точно утренний туман, когда Иоанн заслышал шаги и обратил взор ко входу.

Князь Вяземский отдал поклон, да поглядел кругом – подле трона стояли рынды, равно как и при входе, двое стольников были наготове, ежели будет велено нести угощение.