Голод. Нетолстый роман

Я не думала даже о том, что мы с отпуском обречены на разлуку, что дата разлуки – вполне осязаема и уже сейчас, толком не дав выдохнуть, нависает, не давая забыть о себе.

Я думала: ну, когда-нибудь-то счастье точно прекратится. Но оно длилось и длилось, и не было этому конца.

Re: Без темы

Читаю сейчас его рассказы о Тредиаковском. (Беглец и Остров любви). Не знала, что он астраханец. Ходила по ул. Триадиаковского и о нём не задумывалась. Так что читать о нём интересно. Узнала, что они с Ломоносовым были соперниками или конкурентами. Не знаю, что более правильно. Пока.

У нас уже 5 часов утра. Неужели ты до сих пор не ложилась спать?

Горит зелёное рядом с твоим НИКОМ.

Re: Без темы

А мне вот кажется, что 5 утра – лучшее время суток.

Смешно, что я ложусь тогда, когда ты только просыпаешься.

Люблю.

В отпуске было: жарко, уставший отель, пьяное нагое купание, неуместная, но довязанная здесь жилетка и начатая новая Ванина шапка, анонсированная в машине как предвестник совместного светлого будущего. Ещё был арендованный ярко-оранжевый «пежо» и исхоженный вдоль и поперёк маленький городок – нет, пожалуй, репетиция городка: три магазина и одна главная улица, запертая узенькой набережной и грязноватым пляжем. Чтобы уловить момент без лавины людей, я вскакивала в пять утра и бежала на пляж в одиночку, прыгала в воду с пантона и плыла, плыла, раздвигая руками прозрачную прохладу, – совсем не так, как учил тренер в «Лужниках». «Гребок, вдох, поднялись, опустились», – раздавалось эхом, пока я скучно линовала бассейн туда-сюда. В московской хлорке, куда я носила своё тело в нечеловеческие для ноября семь утра, я без конца репетировала в голове мстительные речи, фантазировала обстоятельства, где ставила на место обидчиков. В море же порядок действий был другим. Нырнуть глубоко, коснуться дна, пара секунд вакуума – тишины – ничего, а потом с силой отнять ноги от тверди, и обратно.

Я заплывала далеко-далеко, дальше буйков – казалось, вот там и есть свобода. Волна мягко била в затылок, солнце не справлялось с лямками купальника, а я просила вслух: «Господи, ты отнял у меня столько всего. Не отнимай, пожалуйста, хотя бы в этот раз».

(Но Бог то ли не послушался, то ли просто всё сделал по-своему – как и всегда.)

Наплававшись как в детстве – до синюшных губ, – я выходила из воды и, заприметив первых туристов, не могла отделаться от мысли, что все худые и красивые люди из инстаграма, кажется, просидели в нём всё лето, но до моря так и не доехали, потому как подобных им я в округе не видела. Я продолжала тренировать глаз – искать красоту в нетрадиционном теле: плавном скате живота, мягкой черте подбородка, сеточки растяжек.

А после – бежала в номер, где падала в кровать и возвращалась в сон, прямо вот так, солёной.

Мы просыпали завтраки, читали книжки в кафе, тратили деньги на ерунду, катались по побережью и прослушали, кажется, всю самую стыдную музыку на земле. Водил Иван идеально. Так что мне, после двух аварий панически боявшейся скорости больше 50 км/ч, оттого без конца делающей таксистам замечания по поводу нарушения ПДД и, разумеется, имевшей позорно низкий рейтинг в приложении такси, было не к чему придраться. Да-же когда он отрывал взгляд от дороги и слишком долго смотрел себе между ног – туда, где лежал телефон с навигатором. Иван не ленился притормаживать на живописных местах – вот, например, когда облако съело гору. Только шутил: в отпуск-то мы ради сториз поехали. Ну да, сториз. Я их много постила. Писала в них, что это место – не какой-то типичный ол инклюзив (мне нравилось проводить между мной и ол инклюзивом жирную-жирную линию).

Однажды мы поссорились. Обычная перепалка, какие случаются у тысячи парочек в машине и беспричинно развинчиваются в полноценный скандал. Я давно ни с кем не ругалась, но не растеряла навык: хорошо помнила, в каком порядке и что говорить. Не надо делать из меня суку; я могу вообще ехать молча; ой, всё; выключенная музыка; тяжёлый взгляд в окно. Повисла пауза – но не та, с которой мы обычно легко справлялись. А какая-то новая, доселе не бывшая, нехорошая пауза.

Пауза кончилась, когда Ваня резко свернул с дороги. Сказал: «Жарко, надо искупаться». Я медленно выбиралась из машины, запутавшись в пряже, спицах, бесконечном барахле, которое всё время таскала с собой.

– Ты это, воду только возьми, – начала я, но осеклась, увидев, что он, не подождав меня, быстро-быстро шёл к морю, резкими злыми движениями сдирая с себя футболку прямо на ходу.

Обычно идеально парковавшийся Ваня, который, казалось, может задним ходом легко заехать хоть в игольное ушко, бросил машину чёрт-те как – залез на бордюр, колёса сопротивлялись разметке.

Какой-то недобрый намёк, подумала я, но Ваня вернулся будто бы даже повеселевший.

Я спросила его:

– Всё ок?

Ваня кивнул. И сказал:

– Ладно, погнали. Жрать охота.