Голод. Нетолстый роман

Нормальной жизни снова не стало, и теперь я вылавливала момент, когда останусь один на один с пальто, пиджаком и портфелем Вани. Я начала уворачиваться от внезапного, раздающегося из ванны, поверх воды, вопроса: «Ты чего там делаешь?» Я сканировала содержимое его мягкотелого, уже не державшего форму портфеля и думала: эту книгу он купил или украл? а этот шоколад? а эти ручки? Теперь я ждала его звонков в дверь (два длинных и один короткий) не с предвкушением, а с обречённостью и ужасом. Я рассматривала его – размытого – в дверном глазке, а впустив, больше не спрашивала его «как дела?». Я спрашивала: «Ты ел?» и, не расслышав ответа, шла греть приготовленную им же еду.

Случившееся на море мы не обсуждали. Во-первых, у меня не хватило смелости. Во-вторых, тогда бы мне пришлось ему признаться в своём – ответном – срыве. Мы вообще теперь мало что обсуждали. Я старалась уснуть вперёд него, бессовестно ставя его перед фактом: новую серию «Наследников» посмотрела одна.

В-третьих, всё было в общем и целом нормально, и это нормально не хотелось нарушать.

Я вспоминала, как раньше, задавленная ревностью, я искала подобные «улики» у других своих мужчин: только не вещественные, а метафизические. Моя обсессия доходила до того, что я вела учёт количества женщин в «подписках»: в случае, если там появлялась новая, я изучала её жизнь, опускаясь ниже и ниже по ленте инстаграма. А после – как ни в чем не бывало ехала с парнем в машине, придумывая, как бы невзначай задать вопрос об этой девушке, ставшей объектом моей метаслежки.

Я ходила по улицам и думала: я не прочитала «Благоволительниц» дальше 153-й страницы (хотя всем вру, что дочитала до конца), я не помню, кто правил раньше: Екатерина или Елизавета, я не посмотрела ни одного фильма Антониони без того, чтобы не отвлекаться в телефон. Зато я знаю, что девушка с ником @zarevna.nesmeyana пользуется кремом «22.11», куда она ездила летом 2018 года и какие свечи «Zielinski & Rozen» предпочитает. Я приближала фотографии, чтобы разглядеть корешки её книг, разглядеть вкладки, открытые на компьютере, попытаться угадать по абрисам домов, в каком районе Москвы она живёт. Я хорошо понимала, что концептуально метаслежка и физическое обшаривание карманов ничем не отличались друг от друга, и удивлялась, почему только второе встречает общественное порицание, а первое отчего-то воспринимается с понимаем и даже становится мемом. Вот почему я всю жизнь так боялась технологий: подарив нам якобы столько свободы и пространства для манёвра, галочки о прочтении и «был в сети последний раз» подчистую уничтожали стены крепости, которые ты годами возводишь вокруг себя.

Совпадения, указывающие на то, что Ваня снова ворует и врёт мне об этом, преследовали меня. Все скачанные для ужина фильмы не обходились без эпизода воровства. Стали сильнее бросаться в глаза магазинные таблички с предупреждениями о скрытой видеосъёмке. Я вздрагивала от произнесённых в офисе фраз типа: «Кто спиздил мой степлер?» Уже второй месяц висевшее у лифта объявление «Забравшие горшок с фикусом со второго этажа! Имейте совесть и верните цветок на место» стало иметь для меня особенный смысл.

Я снова – определённо и неотвратимо – становилась безумной.

* * *

Во времена моей юности девочки из богатых семей, которых мы, впервые ужаленные классовой несправедливостью провинциальные ботанши, называли «платками», могли завалиться на первую лекцию с двадцатиминутным опозданием. Не снимая норковых шуб, с торчащими из огромных сумок «Louis Vuitton» новыми, что в конце, что в начале года учебниками, распространяя запах круассанов и отпивая кофе из большого стакана, они говорили: «Извините, я в пробку попала». Когда лектор выгонял их с пары и предлагал ездить в университет на метро, мы смеялись. Мне казалось это справедливым: ведь я вставала на два часа раньше, чем они, ехала из холодной, на пять девочек, комнаты общежития и ко-фе могла себе позволить только растворимый. Когда в моей жизни появились деньги, а с ними возможность брать кофе с собой, я поклялась себе, что никогда не появлюсь вот так: с ведром латте, ссылаясь на загруженность дорог.

Я вообще никогда не опаздываю. И из-за этого, разумеется, всегда всех жду. Ждать людей я просто ненавижу. Особенно когда они мямлят в своё оправдание: ну, сорри, я просто такой человек – не умею следить за временем. Для меня это не аргумент. Сразу хочется спросить: и много раз вы не сумели проследить за временем, когда летели в Нью-Йорк или на Мальдивы, шли на госэкзамен или собеседоваться на работу мечты?

Для меня нет хуже пытки, чем выйти из дома без часов. Я чувствую себя странно – как будто не хватает чего-то основополагающего. Я привыкла к их тяжести, к холоду их металла, к пропахшему духами кожаному ремешку. Я ношу их всегда и везде, не снимая, и иногда даже в них сплю.

Но сегодня часов на мне не было.

Ещё хрупкое, но такое очевидное подозрение возникло сразу же и въелось в душу.