Голод Рехи

Да, на них напали пакостные трусливые дезертиры. Этим мудреным словом любил иногда поругиваться старый адмирал. Рехи не до конца понимал, кто это. Потом ему объяснили, что это предавшие командира ничтожества. Все встало на свои места. Сам Рехи в свое время никого не держал в маленьком отряде, туда все приходили добровольно. А уходили только в пасть смерти.

«Что ж, эти хотя бы остались живы. Может, поступили умнее, ведь их не смел ураган и не сожрала лава. Но ничего. Сейчас будут не-живы!» – мстительно думал Рехи, пробираясь тайком наверх.

Ларт отвлекал врагов на себя. Он сходу отрубил у одного половину левой руки. Теперь полукровка катался на спине, дрыгая ногами и держась за культю, из которой толчками хлестала кровь. Но окружали другие. Чтобы отделаться от навязчивого внимания лучников, Ларт вновь кинулся к валуну.

– Ну? Кто еще сунется? Давайте, ящерово отродье, нападайте! Что? Боитесь по одному? – нарочито громко рычал Ларт, привлекая к себе как можно больше внимания. Но в его укрытие и правда опасались соваться.

– Эй, а второго мы убили уже? – встрепенулся кто-то, и Рехи прильнул к скале, пряча лицо и надеясь, что темно-бурая одежда и покрытые пеплом волосы помогут ему слиться с камнями.

– Может, упал в пропасть?

– Трехногие, что значит упал? Одного нам будем мало! Мы жрать хотим! – паскудно шутил кто-то из врагов.

– Сожрите своего с отрубленной рукой! – хохотнул Ларт и вновь кинулся наперерез. Наверное, он успел изучить расположение нехитрых укрытий. Многие из валунов, до которых не достали бы стрелы, находились у самой кромки пропасти, откуда поднимался прохладный туман. Дно и вовсе терялось из вида. Но Ларт ловко уклонялся от стрел, бесстрашно совершая короткие выпады, и скрывался, отступая в последний момент. Он отскакивал к пропасти, словно балансируя на острие копья. Рехи изредка оборачивался на Ларта, когда останавливался, чтобы немного перевести дух. Лучше бы не смотрел: от этих танцев со смертью внутри все холодело.

– Вон он! – враги снова заметили Ларта. Несколько выпадов, блок – и вот уже второй противник напоролся на меч. Ларт с силой выдернул клинок из выпотрошенного живота врага и пинком отправил еще трепыхающееся тело в пропасть. Недруги оцепенели и отступили, все их внимание сосредоточилось на новом укрытии Ларта. Они окружали со всех сторон. Круглый валун лежал у самого края пропасти, укрытый плащом едкого тумана, прятавшего бойца от злобных взглядов.

– Мы загнали его в ловушку.

– Попробуйте сунуться ко мне! Что, все еще боитесь меня? Боитесь, как на тренировках в деревне? – едко и нарочито громко крикнул Ларт. Он оказался зажат между простреливаемой частью тропы и пропастью. Да еще противники искали удобный случай, чтобы напасть с двух сторон. Но не решались, выбирая лучший момент для стремительной атаки. Времени оставалось все меньше.

Оно работало против Ларта, и ради него Рехи торопился. Ради себя одного и «великой цели» не сумел бы. Не пересилил бы себя, когда мышцы налились огнем, когда из-под ног ушла опора и он повис на одной руке.

– Лучники! Вы там заснули, солнце вам на голову! – крикнули в сторону верхнего карниза враги. И оттуда посыпался новый град стрел.

«Трехногие! Ларт! Не подставляйся под атаку!» – сокрушался Рехи, когда хватался за случайные камни. Ему удалось зацепиться, он распластался пауком по гладкой вертикальной скале.

Линии все не желали помогать. А раньше ведь срабатывало. Особенно, когда требовалось защитить кого-то. Рехи уже принял простую истину, что надо сражаться не за себя одного. Но каждый раз его испытывали на прочность, каждый раз грозили лишить последних друзей. И какой тогда смысл в этих испытаниях, когда его из зверя делали разумным созданием лишь затем, чтобы окунуть в безысходность одиночества? Рехи злился на себя, злился, что оставил Ларта внизу. Он сдирал кожу на руках и ногах – лишь бы уцепиться за беспощадно острые камни, лишь бы успеть.

Лучники же не скупились на меткие стрелы, сделанные из тонких костей ящеров. Острые, ядовитые, смертоносные, они все летели и летели, монотонно гудели две тетивы. Рехи оглядывался через плечо и видел, как Ларт опять отсиживается в укрытии. Ему чудом удалось сменить позицию, перекатившись по опасной тропе. Одна из стрел торчала у него из предплечья, но быстрое исцеление ран позволяло все еще сражаться.

«Нет, его я точно не могу потерять. Только не Ларта», – подумал Рехи, и это подстегнуло его. Он уже не чувствовал рук, онемевшие ладони превратились в два пульсирующих болью куска мяса.

Но ничего, все ничего, до вершины оставалось немного. Это лиловый жрец сам ничего не умел. Это ему вечно требовалась поддержка. Рехи двигали простые порывы, за которые он себя никогда не корил: ни за жестокость, ни за самопожертвование. Да какое самопожертвование! Речь, в конце концов, шла о выживании обоих.