Голод Рехи

– Где он? – спросил Рехи, поражаясь, насколько жестким и решительным сделался его голос. Не гневным или ожесточенным, а холодным и властным. Помнится, так Ларт отдавал приказы. Наверное, Рехи и этому научился у друга, пока сидел шутом подле трона короля полукровок.

– Оставлен в пещере, как ты и приказал.

Слова Вкитора принесли облечение. Лопнул какой-то пузырь, который давил в груди. Или просто прорвался очередной волдырь на руке, выплеснув желтоватую жижу. Одновременно с этим зал вновь начал расплываться, Рехи схватил ртом воздух и воскликнул:

– Приведите его! Верните его мне!

Вкитор подхватил его и вновь уложил на спину, отчего зал навалился тяжелой плитой. Рехи вздрогнул, зажмурившись. Голос служителя давил не меньше начинавшегося бреда.

– Не можем. Полукровки есть великое зло нашего скорбного времени. Ни по людским, ни по эльфийским законам им нет жизни: едят лишь сырое мясо и пьют кровь. Великий Страж обещал послать проклятье на головы всем, кто испробует сырой крови и плоти человечьей. И вот они, выродившееся проклятье, плоды запретной связи.

Рехи вновь обрел над собой контроль, выдохнул и, не открывая глаз, отчеканил:

– Это какой Великий у вас? Который был три сотни лет назад?

Вновь захотелось посмеяться над Верховным: старик-то не видел того, что знал Рехи. Не видел, как лиловый жрец, ведомый буйным порывом, призвал страшное проклятье на головы людоедов, доведенных голодом до безумия. Тогда город уничтожал себя изнутри, поставки прекратились, дипломатия не принесла никаких плодов. И где-то в трущобах случилось пожирание плоти себе подобных.

Первый ли раз? В первую ли войну? Конечно нет. Но это увидел юный и наивный Страж Мира, лиловый дурак. И вот придумал всех проклясть, а вышло нелепо. Изменил природу и суть целого вида. Или не он, а Двенадцатый. Ответ все еще терялся где-то в прошлом. Так или иначе, Рехи вовсе не желал рождаться кровопийцей. И когда молоко перестало насыщать его, перешел на кровь, как и все эльфы. Если бы кто-то сумел разорвать этот круг… Рехи задумался, что этот «кто-то», очевидно, он сам. Сделалось странно и тяжко от неверия самому себе: слишком мало пустынный бродяга значил для таких дел. Однако здесь ему явно поклонялись. Всегда и везде порицали, гнали, а тут вдруг возвеличили.

– Да. Великий Страж, три сотни лет назад призвавший проклятье, – воодушевился Вкитор. – Он…

– Слушай, старик, заткнись к ящерам. Знаю я, что там он. Все о нем знаю. И про любовь его, и про короля. И мне этот тип еще стихи читает. Короче, порядком надоел. Но все это ерунда, – с откровенным наглым пренебрежением ответил Рехи, садясь.

– Стихи… Что… – Вкитор явно растерялся, но Рехи оборвал его:

– Верните мне Ларта! Я у вас часть культа? Вроде как главный?

Но ответ разочаровал и вновь вызывал головокружение:

– О нет, главный средь нас Верховный Жрец Саат. Ты же лишь орудие в руках нашего Создателя – Двенадцатого.

Рехи задохнулся от возмущения. Если бы не мерзкий запах гнилой желчи, идущий от Вкитора, то вцепился бы в его обвисшую складчатую шею.

– Двенадцатый просто безумец, – процедил сквозь зубы Рехи. – Вот и весь сказ. Тьфу, твои словеса, как зараза, липнут. Еще место это…

– Ты узнаешь его? – поразился Вкитор.

Рехи отвел взгляд и вновь сел, уже спустив ноги с алтаря. Он задел золотую посудину, она с позвякиванием покатилась куда-то по массивным каменным плитам и уперлась в стену с намалеванными семарглами. Ошибки быть не могло: тот же тронный зал, тот же дворец. Только образы крылатых созданий нанесли явно позднее, в течение этих трехсот лет. Секта же чем-то занималась, воспроизводила и поддерживала саму себя.

– Узнаю. Не спорю. Видел в снах.

Вкитор впал в благоговейный экстаз. Он кинулся перед Рехи на колени, позабыв о боли в костях:

– Ты избран Двенадцатым! Ты – его орудие. Не нам решать, кто им станет. Мы приняли тебя, на пути истинной веры ты станешь частью великой цели.

– Встань, старик, развалишься, – мрачно ответил Рехи, все больше кривясь. – Если я Страж, то не могу делать все, что захочу?

И вновь Верховный Служитель из фанатика превратился в сухого и исполнительного тюремщика:

– Нет. Ты еще не готов понять свою силу.

– Ко всему я готов. Верните Ларта!

Рехи кричал и рычал, но служитель его не слушал. Впалые губы Вкитора искривила снисходительная улыбка, которой одаривают неразумных детей. Он еле заметно махнул помощникам своим бездонным рукавом:

– Пусть Страж еще отдохнет.

Затем Вкитор вышел, а несколько его слуг засуетились подле дверей. Рехи услышал, как щелкнул замок.

– Верните Ларта!!! Твари! Вы не можете запереть меня здесь.

Тяжелые кованые двери затворились, и Рехи остался в одиночестве. Ожесточенный крик вымотал его, поэтому какое-то время он пролежал в полной тишине, рассматривая в прорехах купола плывущие над дворцом тучи.