Читаем Голод Рехи полностью

Где-то земля раскололась, разошлась трещинами. К утру до Бастиона вновь дошли отголоски землетрясения. Рехи успел задремать и видел во сне, как сквозь пустыню, словно ветер, пригибающий высокую траву, ползет волна, колышущая черные линии. Они подбирались все ближе к Бастиону, тянули незримые щупальца. Люди просыпались в утлых лачугах, предчувствуя новые разрушения. Никто не знал, сколько ветхих построек прошлых времен сложится в этот раз. И все боялись.

Рехи же в полудреме вслушивался в рев нового разлома и инстинктивно тянулся к черным линиям, которые тот порождал. Хотелось подцепить их, схватить и повернуть вспять, прочь от Бастиона. А еще лучше сшить ткань земли, как Лойэ неумело стягивала края его раны тогда, в пещере. Тогда все было иначе. Он еще ничего не знал, и мир за хребтом еще казался обитаемым и интересным.

Возможно, Двенадцатый намеренно уничтожал те места, где проходил Рехи, но не успевал прихлопнуть назойливую букашку, нового Стража Мира. Или не хотел. Или желал, как и Митрий, лишить всего, чтобы склонить на свою сторону и доломать то, что уцелело. Или мир, оставшись без присмотра, сам себя разваливал. Рехи не знал, лишь видел лес черных линий, взорвавшихся вместе с вершиной горы. Они трепетали и тянулись к небу скользкими щупальцами.

Рехи покачивался в необъяснимом трансе. Он сидел, слепо водя руками по воздуху, и тянулся навстречу темным линиям из разлома, мысленным взором схватывая и отгоняя их. Они отползали, как змеи под камень, но тут же вновь вскидывались и неслись к Бастиону, словно кто-то другой призывал их. Наверное, Двенадцатый. Хотел доконать назойливого странника, который окопался прямо у него под носом, почти рядом с Цитаделью. Или нет… Если и хотел, существовало много других способов.

Линии вились нестройным лесом, перестукивались сухими ветками мертвых деревьев, пересыпались отравленным песком. Рехи слышал стон гудящей земли. Пустыня вспенивалась штормовым морем, ухала и стонала, как больной в бреду. Ее прощальный вой вплавлялся под сердце, выжигая тайные символы прямо на костях. Пальцы дрожали и цеплялись за черные струны. Рехи терял ощущение верха и низа, как в водовороте. Он то ли парил, то ли падал, барахтаясь в темноте. Но одновременно сила давала бессознательный контроль над этим маревом.

Где-то взорвалась новая гора, и новое сотрясение неслось к Бастиону. Еще немного – и задрожит дворец, прорезанный трещинами, посыплется каменная крошка. Рехи видел воочию недалекое будущее или свое представление о нем. А может, это был просто тревожный сон.

– О, Страж… – внезапно послышался надтреснутый старческий голос.

– Берегись! – воскликнул Рехи и непроизвольно выставил вперед обожженную руку, точно хватаясь за уступ над пропастью.

Разум не сразу пробудился, голос опередил его, и глаза лишь немного погодя оценили картину реальности: Вкитор в сопровождении стражников застыл посреди зала, за спиной в ужасе кричала девица. А над головами процессии зависла огромная каменная глыба.

Обрушилась половина купола, и в разверзшейся пропасти мерцало багряное небо. Дворец дергался и подпрыгивал от подземных толчков, жители Бастиона кричали на улице, выбегая в панике из домов. А Вкитор так и стоял неподвижной согнутой статуей, замершей с выставленными в защитном жесте ладонями. В его глазах выкристаллизовался подлинный ужас.

Еще бы миг, еще один неуловимый миг – и не осталось бы от него ничего, кроме месива из раздробленных костей и раздавленных внутренностей. Но плененный Страж среагировал быстрее, чем успел осмыслить: глыбу сетью опутывали незримые черные линии. Рехи подчинил их и направил не на разрушение, а на созидание. Он удерживал над головами собравшихся обломки купола и постепенно толкал их обратно, наверх, на прежнее место. И делал все это почти неосознанно.

«Митрий говорил, что Разломы – это черные линии. Линии… Веревки, нитки», – метались в голове мысли. Он вспоминал, как Лойэ зашивала его рану, крупными кривыми стежками стягивала рассеченную плоть. И он представил, что черные линии – это нитки, а руки его – острая игла. Лишь немного воображения. Лишь немного сосредоточенности…

Жрецы отвлекали. Вскоре в зале появился еще один неприятный тип. На общие разрозненные возгласы страха и благоговения пришел растрепанный со сна верховный жрец Саат.

– В чем дело? – недовольно бросил он, появившись в дверях, но тут же остолбенел: – Ох, отец!

– Саат, не мешай ему! – нервно махнул ему Вкитор. Саат с вытаращенными глазами застыл, прильнув к распахнутой створке двери. Рехи же продолжил свою работу. Он держал на весу раздробленный монолит. Земля еще гудела, но дворец больше не разваливался.

Перейти на страницу:

Похожие книги