Голодная

Боясь пошевелиться, она не сразу встала на ноги. Лишь убедительная тишина подсказала девушке, что Макс покинул комнату. Вот так. Все просто. Элла была права, Макс не терпит предположений о своем возможном отцовстве. И не прощает. Рубашка была безнадежно испорчена, зато отлично подошла, как салфетка для вытирания крови с лица. Шерил прижимая рубаху к губе, свободной рукой открыла шкаф, не церемонясь, схватила с вешалки первую попавшуюся вещь. Ей оказалась черная футболка с длинным рукавом, на пару размеров больше, чем надо. Бросив запачканную рубашку под ноги, Шерил переоделась, закатала рукава. Подошла к приоткрытой двери, настороженно прислушалась. Тишина. Шерил без оглядки спустилась по мраморной лестнице, пугаясь звука своих шагов. На секунду замерев перед выходом, собираясь с силами, в один момент распахнула дверь. Машины Макса перед домом не было. Шерил успокоилась, сбавив темп, медленно спустилась с крыльца. Кого я пытаюсь обмануть? – спросила она себя и вдруг обреченно, будто наткнувшись на стену, уселась на землю и заплакала. Горько, зло, загребая в ладони терракотовый гравий, покрывающий землю вокруг цветника.

Осознание своих чувств к Максу обожгло ее, как обжигает разгоряченную кожу ледяная вода. Столько раз она просила отпустить ее, и столько же раз в глубине души боялась услышать его согласие, с напускным неудовольствием принимая его отказ. Как легко она уступала ему в постели, и так легко нашла причину отказывать Паше в близости. Как больно знать, что она теперь свободна.

Некрасиво скрюченной, с размазанной по подбородку кровью, с красными от слез глазами, нашел ее Руслан. Он возвращался из магазина, когда навстречу ему пролетела машина Макса. С дурными предчувствиями Каримов въехал в распахнутые ворота Моховской усадьбы.

– Шерил? – странная смесь беспокойства и облегчения прозвучала в его голосе, едва он выскочил из машины.

Шерил подняла голову, секунду смотрела на него и снова разревелась в голос.

– Он бил тебя? – требовательно спросил ее Руслан, разглядев кровь на ее лице. – Куда он ударил тебя? Я отвезу тебя в больницу.

– Нет, не надо в больницу. Со мной все в порядке, – сквозь слезы проговорила Шерил.

– Ты расскажешь, что все-таки произошло?

– Он прогнал меня, – с трудом взяв себя в руки, сквозь всхлипывания, ответила Шерил.

– Тогда я отказываюсь понимать, отчего ты ревешь. Мне казалось, что ты мечтала о том дне, когда он бросит тебя.

– А теперь, я не хочу, чтобы он бросал меня! – Шерил заревела опять.

– Боже, дай мне сил понять эту женщину, – Руслан поднял глаза к небу. – То ей надо сбежать, то ей надо вернуться.

Он растерянно замер перед ней, не зная, чем помочь ее горю.

– Ты не смогла удержаться, и сообщила, что он будет папочкой? – вдруг догадался он.

Всхлипнув, Шерил кивнула.

– Дурында. Наверное, это единственная его слабость. Он ненавидит обманы такого рода.

– Да знаю я. Элла мне рассказала.

– Так ты знаешь эту историю? – удивился Руслан. – И все равно проговорилась? А он говорил про тебя, что ты не дура.

– Ошибся, – сказала Шерил, тяжело поднялась с земли, отряхнула руки от рыжего налета. – Хочу домой.

– Я отвезу.

Дисциплинированно пристегнув ремень, она потерянно наблюдала, как Руслан запер ворота, потом ходил перед машиной, долго разговаривая с кем-то по телефону.

– Что ты собираешься делать? – поинтересовался он у Шерил, садясь за руль.

– Не знаю, – пожала плечами Шерил, – Буду работать пока смогу, потом попробую найди работу на дому.

– Я про ребенка.

– Ребенок, – протянула Шерил. – Теперь у меня будет ребенок. Ребенок. Ребеночек. Слово какое забавное. Непривычное. Ребенок – это ведь человек, пусть маленький, бестолковый, но настоящий живой человек. Мне тут подумалось, что ни у кого нет такой абсолютной власти, как у матери над своим ребенком. Ребенок подобен пластилину. Именно мать лепит из этого пластилина все, что взбредет ей голову. Словом, делом, криком, лаской. А может и не лепит, может, у нее нет желания творить именно с этим куском.

Руслан искоса взглянул на Шерил.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я ничего не чувствую к этому ребенку. Не знаю, хочу ли я его.

Неожиданно Руслан ударил по тормозам, съехал на обочину, остановился в тени, почти потерявших свою осеннюю красоту, деревьев. Всем корпусом развернулся к Шерил.

– Ты не посмеешь, – угрожающе проговорил он. Шерил удивленно вскинула на него глаза, прищурилась, готовясь ответить грубостью.

– Прости, – понял он свою ошибку, извинился за несдержанный тон. – Говоря откровенно, мне было плевать, когда ты появилась в жизни Макса. Физиология требует. Одной больше, одной меньше. Сейчас же, я готов сдувать с тебя пылинки и умолять не делать глупостей. О деньгах не беспокойся. Буду тебе помогать. Возить тебя куда надо, ходить по магазинам и выполнять всю прочую ерунду, которую положено делать для беременных, только, ради бога, сохрани ребенка. В конце концов есть тест ДНК. Рано или поздно ты сможешь доказать Максу, что он действительно отец.