Голос

Но в том-то и дело, что в качестве сыворотки я совершенно уверена, и если я хочу как можно дольше растянуть работу над проектом, то мне, хотя бы для вида, все-таки придется убить немало подопытных мышей и кроликов. Вот ведь в чем кошмар.

Лабораторных столов десять, и каждый снабжен собственным штативом и прочими приспособлениями; столы свободно разместились в центре помещения между рядами клеток. Впрочем, все они свободны; как и те кабинеты, мимо которых мы проходили по коридору, как и помещения для отдыха. Видимо, пока что наша лаборатория состоит только из нас троих.

В конце лаборатории есть еще одна дверь, она тоже открывается электронной картой. На этот раз очередь Лин, но, как только она открывает дверь, Морган снова первым проходит мимо нас куда-то в глубь очередного помещения.

– Вот ведь дерьмо какое, – довольно внятно говорит Лин ему вслед.

Морган вздрагивает, явно услышав ее слова. Ну и тем лучше!

А Лоренцо произносит одно-единственное итальянское слово, столь же многозначное и продуктивное, как английское «fuck»: «Cazzo».

И оба они, безусловно, правы. Такого богатства, какое собрано в этом помещении, я никогда в жизни не видела.

Справа от меня три двери, и на каждой табличка: «Кабинет подготовки пациента: пожалуйста, стучите, прежде чем войти». Чуть дальше открытое пространство с рядами компьютеров; затем шкафчики с разнообразным медицинским оборудованием. Здесь есть все – переносные ультразвуковые установки, МРТ, сканеры, – и под каждым ящиком аккуратная наклейка с надписью.

– Чудесно, – говорит Лоренцо. – Сколько всего имеется аппаратов для транскраниальной магнитной стимуляции?[27] А для транскраниальной микрополяризации?[28]

– По пять того и другого, – отвечает Морган, открывая один шкаф за другим. – И три переносные ультразвуковые установки, все с различными датчиками. – Он читает таблички: – Линейный, секторальный, выпуклый, неонатальный, трансвагинальный. – Последний термин вызывает у него маленькую заминку, словно его смущает упоминание о женской анатомии, хотя Моргану полагалось бы знать, что нам необходимы именно трансвагинальные пробы для наиболее мелких наших подопытных. Впрочем, я ведь уже говорила, что как ученый он полное говно.

Лоренцо подмигивает мне.

– А вот здесь у нас и еще всякая аппаратура, – и Морган во главе нашего маленького отряда устремляется в заднюю часть лаборатории. Здесь две двери ведут в помещения, где установлены МРТ.

– У вас целых два магнитно-резонансных томографа? – спрашиваю я, подталкивая Лин, которая уже заранее пускает слюни. В Джорджтауне нам приходилось выпрашивать разрешение попользоваться единственной на весь госпиталь установкой МРТ – и, между прочим, от лаборатории до госпиталя было двадцать минут пешком, а бежать туда приходилось в точно выделенное нам время, которое нам выделяли весьма нечасто.

Морган сияет.

– Да, у нас имеется две установки «Тесла МРТ». А вот тут еще есть позитронный томограф. – Он открывает еще одну дверцу и позволяет нам заглянуть внутрь и полюбоваться.

Когда-то нам приходилось ждать месяцами, чтобы получить доступ к больничному позитронному томографу.

– А как насчет электроэнцефалографов? – спрашивает Лоренцо. – И где у вас, кстати, биохимическая лаборатория?

– Все здесь. Электроцефалографы там, в малой лаборатории.

– Электроэнцефалографы, – поправляю я Моргана.

Глаза у Моргана сходятся на переносице.

– Да какая разница. Кстати, я совсем забыл сказать, что всякие там переходники, электроды и принтер вы найдете в дальнем шкафу справа. А биохимическая лаборатория вот за этими дверями. – Он жестом предлагает Лоренцо воспользоваться своей карточкой. – Давайте. Вас, возможно, особенно заинтересует модуль показателя белка. Его вы найдете прямо здесь, справа от вас.

Морган тычет куда-то пальцем, но Лоренцо туда не смотрит; он все еще удивленно изучает это огромное помещение, где легко поместились бы пять университетских химических лабораторий.

А здесь будем работать только мы трое. Ну, хорошо, четверо, если считать Моргана. Но, по-моему, никто из нас его вообще не учитывает. И биохимик у нас только один.

– Ну, хорошо, ребята. – Морган смотрит на часы. – У меня сейчас встреча с большими людьми, так что я вас покину.

– Покидайте, – говорит Лоренцо и сует свою карточку в щель двери, ведущей в биохимическую лабораторию. – Мы и сами отлично справимся.

– А Интернет здесь есть? – поспешно спрашиваю я, указывая на ряды компьютеров с мониторами размером с большой настенный телевизор, стоящие в основной лаборатории.

– Ни в коем случае, Джин. – Морган включает одну из установок. – Excel, Word, SPSS – это сколько угодно, если вам понадобится статистическая справка. MatLab. Все, что вам нужно.

«Все, что мне нужно, если я хочу работать в вакууме», – думаю я.

– А как насчет доступа к иностранной периодике, Морган? Я, как вы понимаете, не ношу с собой в сумочке номера «Journal of Cognitive Neuroscience» за последние пять лет.