Голос

– Хм-м… Ну ладно, ребята, оставим эту тему. У нас уйма дел, а успеть нужно к назначенному сроку.

Я впервые слышу о каком-то «назначенном сроке», и даже те жалкие крохи уважения, которые я могла бы испытывать к Моргану, практически исчезают. Вряд ли ему известно, что мы уже нашли средство для исцеления от синдрома Вернике, но мне бы очень хотелось знать, что именно он успел пообещать президенту. Ведь мы же, черт побери, не пироги печем.

– Какой еще «назначенный срок»? – недовольным тоном спрашиваю я.

Морган колеблется; похоже, он прямо сейчас пытается придумать для нас некое подходящее объяснение. Впрочем, когда он наконец начинает говорить, все это звучит как нечто давно и хорошо отрепетированное.

– Наш президент в конце июня должен поехать во Францию на саммит G-20. Ему необходимо, чтобы брат его сопровождал.

– Но сейчас уже май, – удивлена я, – я была уверена, что у нас несколько больше времени. Да и в контракте ничего не говорилось…

Но он прерывает меня:

– А вы толком ваш контракт так и не прочли, доктор Макклеллан. Иначе вы увидели бы, что крайний срок завершения проекта – это двадцать четвертое июня, то есть за неделю до вылета президента в Европу. Еще вопросы есть?

– Мы занимаемся наукой, – с достоинством говорю я. – В таких делах никаких «крайних сроков» не бывает.

Лоренцо, до сих пор хранивший молчание, захлопывает дверь своего кабинета и предлагает Моргану:

– Давайте я все это попозже им объясню. А сейчас лучше поскорее покончить со всякой административной хренью, чтобы мы могли уже начать спокойно работать над вашей проблемой.

Я бросаю на него недоверчивый взгляд, Лин тоже, но Лоренцо, глядя на меня, незаметно качает головой и одними губами произносит: «Потом».

Наша первая остановка – это офис охраны. Здесь несколько комнат и комнаток, в которых размещены человек двадцать. Офис находится не в нашем крыле здания и на один этаж ниже нашей лаборатории; наше крыло практически безлюдно, если не считать Лоренцо, Лин и меня. Окон здесь вообще нет, даже в верхней части входной двери, которую Морган отпирает с помощью электронной карточки, висящей на шнурке у него на шее.

– У нас безопасность на первом месте, – говорит он, ведя нас мимо многочисленных компьютеров и разнообразных аппаратов слежения в одну из маленьких комнат.

Мы с Лин переглядываемся, и я спрашиваю:

– Безопасность чего?

Морган не отвечает, хотя совершенно ясно, что он отлично меня слышал.

Я повторяю свой вопрос.

– Просто общая безопасность, доктор Макклеллан. Вам, во всяком случае, по этому поводу беспокоиться нечего. – И, повернувшись к сидящему в этом помещении человеку, он говорит: – Джек, моей команде понадобятся электронные карточки-ключи. – Снова это «моей»!

Джек что-то ворчит и смотрит на нас без улыбки. На мой взгляд, ему лет пятьдесят или чуть больше. Форменный китель он снял и повесил на спинку стула; китель выглядит поношенным и помятым. Белая рубашка туго натянута на пухлом пивном животе, а под мышками цветут желтоватые круги пота. На воротнике серебряный значок – синяя буква «И» в кружочке. Интересно, этот Джек женат? Думаю, если да, то его бедной жене мало радости, когда он наваливается на нее своей тушей, ворча, пыхтя и потея. А если он одинок, то достаточно ли высокую ступень он занимает в своей иерархии, чтобы заслужить право на доступ в один из частных мужских клубов нашего города? И мне во второй раз за сегодняшний день приходит в голову ужасная мысль о том, что Соня лет в двадцать тоже может оказаться вынуждена изображать куртизанку и удовлетворять аппетит такого вот монстра.

– Садитесь сюда, – говорит Джек, кивая мне и указывая на стул, стоящий у противоположного края его стола. – Правую руку положите на экран ладонью вниз. – Плоский экран, лежащий на столе, отполирован до ослепительного блеска.

Я кладу руку на экран. Поверхность у него холодная, но все же, пожалуй, теплее, чем тон самого Джека. Машинка жужжит и светится, сканируя отпечаток моей руки.

– Смотрите прямо перед собой. Не улыбайтесь, – приказывает он.

Камера, укрепленная напротив, щелкает, фотографируя меня.

– С вами все. Теперь вы. – Джек кивает Лин, и та проходит ту же процедуру. Когда Джек ворчливым тоном отдает приказ следующему, Лин встает и говорит мне:

– Вы что-нибудь понимаете, Джин? Или примерно столько же, сколько и я?

– Заткнитесь, – немедленно приказывает ей Джек и поворачивается к Лоренцо: – Садитесь, пожалуйста, доктор Росси. Правую руку на экран.

«Вот говнюк», – думаю я.