Голос пойманной птицы

– Значит, тебе не надо было приходить вовсе. По крайней мере, с ней.

– На официальных мероприятиях я обязан быть с нею. Разве ты не понимаешь?

– Нет. Не понимаю.

– Послушай, она и так знает, что мы с тобой вместе, и смирилась с этим, но не могу же я… – Он осекся.

И я разом все поняла: и его нерешительность, и молчание, и разлуку. Он с ней связан. И всегда будет связан.

– Ты не можешь с ней развестись, – с горечью в голосе закончила я за него. – Ты ведь это хотел сказать?

– Это ее убьет, Форуг. Она не такая, как ты. Ей важны приличия.

Хотела бы я сказать, что ответила ему колкостью или призналась, как сильно он меня обидел – и не только сейчас, а и на вечеринке в Даррусе, и всякий раз, когда притворялся, будто я ему никто и между нами ничего нет, – но я всего лишь развернулась и пошла прочь. Дарьюш крикнул мне вслед что-то неразборчивое – то ли «да ладно тебе», то ли что-то еще, – но я не обернулась и не остановилась. Я добрела до дома, открыла дверь.

В гостиной было чересчур жарко и людно. Я уже привыкла к богатству, но впервые попала на такой прием, где мужчины были в смокингах и шелковых галстуках, дамы в вечерних платьях и сплошь увешаны драгоценностями. По залу в клубах парфюма и табачного дыма фланировали гости. Я чувствовала, что Дарьюш идет за мной следом, и ускорила шаг. Я пробиралась сквозь толпу, то и дело покачиваясь и чертыхаясь. «Госпожа Фаррохзад!» – окликнули меня, но я и головы не повернула, шагала вперед, высматривая Лейлу.

Я свернула в длинный коридор, за которым обнаружилась еще более просторная гостиная. Подошел официант с шампанским, я взяла с подноса два бокала. От шампанского мне всегда делалось плохо, кружилась голова, но я залпом осушила первый бокал.

– Форуг! – позвал Дарьюш откуда-то сзади. Не успел он мне помешать, как я выпила второй бокал.

Шампанское сразу же ударило мне в голову. Перед глазами плыло. Дарьюш забрал у меня пустые бокалы и что-то пробормотал. В голове стучали молотки. Блестящий потолок и зеркальные стены раскалывали свет на тысячи кусков, испещряли гостиную разноцветными крапинками. Я увидела, что в толпе мелькает диадема и гости расступаются перед нею. К нам направлялась принцесса.

Принцесса шла под руку с высоким седовласым господином в темном костюме с бутоньеркой на лацкане пиджака.

– Эскандар Джерами. – Господин церемонно раскланялся и отрекомендовался советником принцессы. Его крючковатый нос походил на орлиный клюв.

– Ваше высочество, – сказал Джерами, – позвольте представить вам Форуг Фаррохзад, режиссера фильма «В доме темно», и Дарьюша Гольшири, его продюсера.

Я уставилась на принцессу. Иссиня-черные волосы подстрижены под прямое каре. Горжетка из белой норки едва не касается пола, длинные перчатки, пальцы унизаны кольцами, в одном бирюза величиной с яйцо дрозда.

Дарьюш склонился над ее рукой, принцесса прикрыла густо подведенные веки и улыбнулась. Безупречно накрашенные губы, родинка на щеке (наверняка нарисованная, подумала я), искусная подводка подчеркивает широковато расставленные глаза: принцесса лучилась холодной, но ослепительной красотой.

Я не знала, как следует поступить, и нерешительно протянула ей руку. Она пожала ее как-то слабо, точно не всерьез, прищурясь, смерила меня взглядом и выдавила улыбку:

– Я всегда возлагала высочайшие надежды на наших женщин и рада была узнать о вашем сотрудничестве с господином Гольшири.

– Спасибо, – сказала я и запоздало добавила: – Ваше высочество.

– Ваш фильм поразил меня до глубины души. – Принцесса повернулась к Дарьюшу. – Как трогательно вы показали страдания этих людей! – На этих словах она едва не прослезилась. Джерами немедленно выудил из нагрудного кармана платок, принцесса аккуратно промокнула краешки глаз и продолжала: – На мой взгляд, необходимо распространить нашу благотворительную деятельность и на этих несчастных. Вы знаете, господин Гольшири, что я считаю своим долгом обеспечить прибежище и подать утешение тем, кто лишился всего, и неустанно напоминаю шаху о правах человека. Вы ведь слышали о моих новых проектах на юге?

– Да, что-то слышал.

– Это приятно, очень приятно. Вас не так-то легко застать, господин Гольшири. Мне бы очень хотелось воспользоваться вашими талантами для демонстрации наших недавних успехов. Я очень надеюсь, – добавила она бархатным голосом, – что, когда мы продолжим работу на благо народа, застать вас будет гораздо проще.

На противоположном конце комнаты мелькнули малиновое платье и копна черных кудрей. Лейла. Она тоже меня заметила. Лейла перевела взгляд с меня на принцессу, потом снова посмотрела на меня. На мгновение мы встретились глазами, и она смешалась с толпой.

– Благодаря безграничному великодушию, с которым принцесса отстаивает права человека и гражданина, – вмешался Джерами, – и, конечно же, проницательности нашего шаха – никто, как он, не понимает чаяния народа – наши власти никогда не пользовались большей славой, чем теперь.