Голубая лагуна [сборник]

Здесь по склону изъеденной веками скалы, сверкая, ниспадал маленький водопад, терявшийся затем в папоротниках, а вверху, точно огромные канделябры, росли, так похожие на деревья, банановые кусты, высоко вздымая к небу свои зрелые плоды.

— Вот! — сказал Лестрендж. Он указывал на гроздь плодов, кем-то срезанную и брошенную, лежавшую в папоротниках; затем он указал на какое-то высокое дерево с граненым стволом, стоявшее влево, поблизости от них. В дереве торчал топор, очевидно, оставленный там срезавшим бананы.

Станнистрит подошел совсем близко к дереву, взял топор в руку и внимательно осмотрел его.

— Это американский топор, — сказал он про себя. — Неужели же мы как раз на том острове, где жили и выросли эти потерянные дети?

— Смотрите, капитан, — сказал повар, выходя на лужайку, где деревья расступались у берега лагуны, оставляя открытое пространство.

— Я ничего не вижу, — ответил Лестрендж, защищая рукой глаза от солнца.

— Разве вы не видите дома, там у просеки; тень деревьев лежит на нем; он невдалеке от воды, возле той группы деревьев, которая слегка выступает на лужайку.

Вблизи деревьев, окруженная маленьким садиком, в котором росло таро[22], стояла хижина. Хижина была построена из камыша и покрыта листьями пальм. Входное отверстие не имело дверей, и вечерний свет вливался в него, ярко озаряя всю простую обстановку: тщательно и аккуратно свернутые маты[23]

, деревянную полку, на которой стояли вырезанные из скорлупы кокосовых орехов чашки, лежал клубок тонкой бечевки и старые ножницы. Все было расставлено аккуратно и в порядке. В одном из углов было прислонено несколько копий для рыбной ловли, а в маленькой игрушечной чашке, на самом конце полки, виднелись цветы, когда-то яркие, но теперь увядшие и иссохшие.

Моряки молча стояли перед открытой хижиной, такой доверчивой, такой наивной, столь похожей на птичье гнездо, этой хижиной, построенной потерянными детьми, которых они видели всего несколько дней тому назад.

Выйдя из хижины, моряки обошли почти весь остров и еще по некоторым вещам, найденным ими, заключили, что здесь жили именно те люди, трупы которых они нашли в шлюпке. Ребенок радостно побежал в хижину и потом вдруг принялся плакать без всякой видимой причины, — это еще более утвердило их в мнении, что он здесь раньше жил и ожидал встретить привычные лица.

К радости моряков, их шхуну прибило к рифу, и, хотя с большими трудностями, им удалось перетащить на остров, прежде чем она потонула, все самое необходимое — провизию, белье, инструменты, посуду. И между деревьями, за домом, пришлось построить сарай для хранения всех этих вещей.

IV. Участь отплывших шлюпок

С неделю жили моряки на острове, но нигде на горизонте не показывалось судно, — было ясно, что Остров Пальм, — так они назвали этот остров, — не только необитаем, но и неизвестен судам, и они могли бы прожить здесь всю жизнь, не дождавшись помощи. Надо было спасаться своими силами.

Капитан Лестрендж и матрос Керней изъявили желание остаться на острове, и с ними решили оставить и «хозяина острова», маленького Дика. Остальные решили, запасшись провизией и пресной водой, отправиться в плавание в надежде найти судно или обитаемую землю.

Не более трех дней было употреблено на сборы, и в такое же прекрасное солнечное утро, в какое они пристали к берегу, две шлюпки под громкое ура матросов покинули гостеприимный остров и навсегда скрылись за мысом.

Под утро спавший в доме Лестрендж был разбужен каким-то гулом, размеренным и ритмичным, потрясшим ночную тишину. Он встал и, пройдя мимо спящего ребенка, вышел на лужайку.

Керней уже стоял там, под лунным светом, устремив взгляд на море.

— Это прибой на рифе! — воскликнул матрос. — Силы небесные, смотрите, что там делается!

Через риф летели целые потоки брызг. Казалось, будто риф горит и дымится в лунном свете, и фонтаны пены, точно закутанные в саваны привидения, поднимались из бурного моря, разбивавшегося о внешний берег, — поднимались, растворялись и исчезали в безветренном и ясном, как хрусталь, воздухе.

Над морской пеной в лунном свете беспорядочно носились чайки, и резкие голоса их смешивались с грохотом волн; леса гудели отголосками прибоя.

— Это превосходит все, что я когда-либо видел, — сказал Керней. — Землетрясение? — Нет, вероятно, но я думаю, что на севере разразилась жестокая буря, один из этих ужасных тропических циклонов, и волнение, вызванное им, столкнулось с приливом и течением. Горе шлюпкам, если они встретились с ним! Волны все еще очень высоки; прислушайтесь к этому прибою. Не дойти ли нам до рифа, чтобы посмотреть, что там происходит?

На внешний берег все еще набегали волны, уже не такие гигантские, но все же большие, с шумом и грохотом разбивавшиеся о берег. И эти волны шли с севера, где накануне за линией горизонта скрылись из вида паруса двух шлюпок судна «Раратонга».

V. Воспитание Дика