Голубая Луна

Шанг-Да помог ему сесть, и мы все терпеливо ждали, глядя друг на друга, пока гул вокруг не возобновился, и народ не вернулся к еде. Первым заговорил Говард.

— Ваши ауры на мгновение объединились, — прошептал он. — Они стали единым целым и вспыхнули. Кто вы друг для друга?

Вместо этого, Ричард сквозь стиснутые зубы выговорил:

— Бетти была не образцом для подражания, но даже она не заслужила такой смерти.

Он опустил голову на стол, и я вдруг поняла, что у него текут слезы.

Осторожно коснувшись его спины, я начала ее поглаживать небольшими круговыми движениями.

— Ваш план обвинить в ее смерти троллей провалился. Что дальше?

— Не важно, что мы будем делать дальше, Анита. Вас в городе уже не будет.

— Мы сказали Уилксу, что уезжаем, — сказала я.

Ричард снял очки и вытер глаза.

— Посмотрите, пожалуйста, на меня, Ричард, — попросил Найли.

Возможно, все дело было в «пожалуйста», но на одну секунду Ричард поднял глаза и посмотрел через стол. И на одну секунду Найли увидел его глаза.

— Какие красивые карие глаза. Вы счастливая женщина, Анита.

Ричард начал подниматься, и я торопливо положила руку ему на предплечье. Его мускулы были так напряжены, что звенели, я думаю, от желания перепрыгнуть через стол и покалечить Найли.

— Я хочу убедиться, что вы уедете. Не так давно духи рассказали Говарду о звере, который поведет леди. Похоже, я смотрю на того самого зверя.

— Как вы узнали? — спокойно спросила я.

Ричард надел очки и пододвинул стул обратно к столу. Плечи у него были так напряжены, что футболка трещала по швам.

— Местные вампиры вас недолюбливают, — ответил Найли. — Я обращался к ним, пытаясь собрать информацию о копье. Некоторые из них живут в этой местности достаточно долго, чтобы лично быть свидетелями событий. К несчастью, никто из них этого не застал, но они рассказали мне много интересного про вас, Ричарда и Мастера города Сент-Луиса. Они сказали, что вы — ménage à trois, хотя Ричард, похоже, неохотно признает свой интерес к мужчинам.

— Не стоит верить всему, что болтают, Найли. Особенно тому, что болтают те, кто нас не любит. Враги всегда распускают более пышные слухи, чем друзья.

Найли надул губы.

— Ах, боже. Тогда мои поползновения действительно были нежелательны.

Он рассмеялся, но уже через мгновенье его улыбка поблекла.

— Думаю, пришло время для угроз.

— Давайте, не стесняйтесь, — подбодрила его я.

— Мне на ум приходит дротик со снотворным для Ричарда. При пробуждении он уже будет прикован вниз лицом серебряными цепями, и будет обнажен. Я изнасилую его, и это доставит мне огромное удовольствие. А потом разрешу Линусу перерезать ему горло, и это доставит огромное удовольствие ему, — он перевел холодный взгляд на меня. — А вас, Анита, я отдам Линусу для его хозяина.

Линус повернулся ко мне. Он выглядел так же, но теперь кожа у меня на спине хотела сползти куда-нибудь и спрятаться. Все до одного волоски на моем теле встали по стойке смирно. Сквозь ясный и погожий день шептало истинное зло.

Говард обхватил себя руками и еле дышал.

Я посмотрела на Линуса, не пытаясь ничего скрывать. Я боялась его, и того, что таилось внутри него.

Найли глубоко и довольно рассмеялся.

— Думаю, мы наконец поняли друг друга, Анита.

Повернувшись, Ричард посмотрел на Линуса. Волосы на руках Ричарда тоже стояли дыбом. Глядя прямо в глаза колдуну, Ричард заговорил:

— Как упал ты с неба, денница, сын зари!

После первой же строки эта пугающая сила отступила, а кожа стала зудеть чуть меньше. Выражение лица Линуса уже сложно было назвать приятным.

Ричард продолжал:

— Разбился о землю, попиравший народы! А говорил в сердце своем: «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой». Исайя.

И с последней строкой, ощущение зла прошло. Оно осталось только как запах духов в пустой комнате, но само присутствие уже не чувствовалось.

— Впечатляет, Ричард, — заметил Найли. — Так значит, вы — истинный верующий.

Ричард медленно приподнялся со стула. Он уперся рукой в стол, подался вперед, и я почувствовала, как кожу горячо покалывает щекочущий поток его энергии. Он чуть опустил солнечные очки, чтобы Найли видел его глаза, и я поняла, что он делает. Я знала, что Найли видит, как эти «красивые карие глаза» превращаются в волчий янтарь.

Ричард низко и с расстановкой сказал:

— «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его».

Он вернул очки на место, выпрямился и вышел из-за стола. Потом протянул мне руку. Я взяла ее и позволила ему повести себя из ресторана. Шанг-Да следовал за нами.

Я рискнула оглянуться только раз. В соляной столп я не превратилась, но увидела выражение лица Найли. И поняла, поняла — ни минуты в этом не сомневаясь — что он с удовольствием увидит нашу смерть.

36

(перевод — Cara)