Голубая Луна

— Габриэль был для нас целым миром. Они с Элизабет сделали нас, выбрали нас. Такой мерзкий, каким ты его считаешь, Габриэль спас большинство из нас. Я был наркоманом, но он запретил наркотики в его парде.

Он наклонился ко мне, обнюхивая мою кожу, потерся щекой, так что я ощутила тонкую щетину у него на скулах.

— Натаниель был уличной проституткой. Габриэль продавал его, но не кому угодно, не каждому.

Шерри встала на колени. Она взяла мою руку, потерлась о нее лицом, как оставляющая метки кошка.

— Я потеряла ногу, попав в аварию. Габриэль вернул мне ее. Он отрезал ее выше, и когда я перекинулась, нога отросла снова.

Зейн запечатлел нежный поцелуй на моем лбу.

— Он заботился о нас в его собственной, извращенной манере.

— Но он никогда не рисковал ради нас своей жизнью, — продолжила Шерри. Она начала облизывать мою руку, снова невероятно похоже на кошку. И прекратила вылизывать меня секундой раньше, чем я велела ей остановиться. Возможно, она ощущала мое напряжение.

— Ты рисковала своей жизнью, чтобы спасти Натаниеля. Ты рисковала жизнями твоих вампиров ради него.

Зейн обнял мое лицо руками, отклонившись так, чтобы видеть мое выражение.

— Ты любишь Ашера. Почему ты рискнула им ради Натаниеля?

Я мягко высвободилась из их рук, пока не оказалась в одиночестве около двери. Не то, чтобы я хотела положить этому конец, мне просто нужно было немного пространства.

Натаниель сел на корточки посреди комнаты. Он был единственным, кто ко мне не прикасался.

— Да не люблю я Ашера, — возразила я.

— Мы чуем твое желание к нему, — сказал Зейн.

Вот, здорово.

— Я не говорила, что не считаю его привлекательным. Я сказала, что не люблю его. — Мои глаза скользнули к гробу. Я знала, что он не мог расслышать, но…

Джейсон прислонился к стене, усмехаясь и скрестив руки на груди. Одного взгляда на его лицо было достаточно.

— Я его не люблю.

Шерри и Зейн смотрели на меня с почти одинаковым выражением, которого я не могла понять.

— Ты о нем заботишься, — сказала Шерри.

Я подумала об этом, потом кивнула.

— О’кей, я о нем забочусь.

— Почему ты рисковала им ради Натаниеля? — спросила она. Она все еще была на коленях. Произнося это, она встала на четвереньки. Пока она двигалась ко мне, ее груди покачивались. Никогда раньше ко мне не ползла голая женщина. Голые мужчины, но не голые женщины. Это обеспокоило меня. Гомофобия? У меня?

— Натаниель под моей защитой. Я — его Нимир-ра, ведь так?

Шерри по-прежнему ползла ко мне. Зейн опустился на четвереньки и присоединился к ней. Мускулы двигались под кожей их плеч, их рук, мускулы, которых там быть не должно. Они приближались, в волне грациозной и мускулистой энергии, как будто под их кожей таилось хищное насилие. Но не Натаниель. Он остался на месте, ссутулившийся и неподвижный, как будто ожидал специального сигнала.

Я посмотрела поверх приближающихся верлеопардов на Джейсона.

— Что происходит?

— Они хотят понять тебя.

— Нечего тут понимать, — сказала я. — Колин причинил Натаниелю зло, потому что мог, как могут ударить собаку, которая не вызывает симпатии. А моим друзьям никто не может нанести вред. Это запрещено.

Шерри подождала Зейна, чтобы двигаться ко мне синхронно, почти идеальная пара. Они уже почти достигли меня, были почти в пределах касания руки, и я не хотела, чтобы они ко мне притрагивались. Что-то происходило, и мне это не нравилось.

— Натаниель тебе не друг, — произнес Джейсон. — Совсем не дружба заставила тебя рисковать Ашером.

Я нахмурилась в его сторону.

— Перестань мне подсказывать.

Зейн и Шерри смотрели на меня, и я думаю, что они прикоснулись бы ко мне, но не были уверены в доброжелательном приеме.

— Габриэль говорил, что он заботится о нас, — сказал Зейн, — но он ничем не рисковал. Он ничем не жертвовал. — Он поднялся на колени, достаточно близко, чтобы его иномирная энергия пробежала по моим голым ногам, как теплый ветер. — Ты вчера рисковала своей жизнью из-за одного из нас. Почему?

Шерри поднялась на колени, вторя ему как эхо. Их сила прижалась ко мне как большая теплая рука. Их необходимость, их настойчивая потребность заполнила их глаза. И я впервые поняла, что страдал не только Натаниель. Они все. Им не хватало дома, любви, заботы.

— Это не дружба, — сказал Зейн. — Волк прав.

— И ты не занимаешься сексом с Натаниелем, — добавила Шерри.

Я смотрела на них, в их жаждущие лица.

— Иногда делаешь что-то только потому, что это правильно, — ответила я.

— Ты рисковала Ашером и Дамианом, а после — собой, — настаивал Зейн. — Зачем? Почему?

— Почему ты защищала меня вчера ночью? — спросил Джейсон. — Почему ты стояла между мной и Барнаби?

— Ты — мой друг, — сказала я.

Джейсон улыбнулся.

— Ну да, но ты не поэтому меня защитила. Ты сделала бы то же самое и для Зейна.

Я нахмурилась.

— Какого ответа ты от меня хочешь, Джейсон?

— Настоящую причину, по которой ты меня защищала. Ту же причину, по которой ты так многим рисковала ради Натаниеля. Не дружба, не секс, и не любовь.

— Тогда что? — спросила я.

— Ты знаешь ответ, Анита.