Голубая Луна

Большой клинок за спиной был спрятан, если не присматриваться к спине по-настоящему пристально. Топ был из тонкой ткани, так что ножны в общем можно было разглядеть, только не в темноте. На предплечьях у меня были мои обычные наручные ножны с серебряными клинками. Они резко выделялись на коже. В кармане у меня лежал новый клинок. Четырехдюймовый пружинный нож с предохранительной кнопкой. Не хотелось случайно присесть и напороться. Один из тех клинков, которые выскакивают мгновенно. Да, это незаконно. Это был подарок от друга, которого не слишком заботила законность. Тогда почему же четырехдюймовик, который запрещено носить в большинстве штатов? Потому что с шестью дюймами стали в кармане мне было бы неудобно садиться. Так хорошо иметь друзей, которые знают твой размер.

Еще на мне было серебряное распятие. Я не планировала встретить каких-нибудь плохих вампов сегодня вечером, но и в то, что Колин ничего не предпримет, верилось слабовато. Если он был достаточно знаком с церемониалом приветствия, чтобы знать, что мне не разрешат взять с собой оружие, как раз сейчас он мог бы выпрыгнуть из кустов.

Под деревьями лежали мягкие серые тени. Луна и звезды ярко сияли где-то вверху. Но там, где мы стояли, деревья закрывали от нас небо сплошной стеной. В такой темноте у меня начиналась клаустрофобия.

— Здесь не пахнет никем, кроме лукои, — заявил Джейсон.

Все согласились. Только мы, оборотни, нынешней ночью. Никто, кроме меня, казалось, не был способен чувствовать это шепчущее эхо. Я была единственным некромантом в компании, так что больше других нравилась духам мертвых.

— Мы должны быть на месте встречи прежде, чем продолжится церемония, — сказал Джамиль.

Я посмотрела на него.

— Ты хочешь сказать, что они уже начали церемонию?

— Был зов, — сказал Джейсон.

Он произнес «зов», как будто он пишется с заглавной буквы.

— Что ты имеешь в виду?

— Они принесли в жертву животное и пролили кровь на дерево, вроде как ты делала вчера вечером, — объяснил Джейсон.

Я потерла руки.

— Интересно, не потому ли я чувствую мунин?

— Когда мы льем кровь на тронную скалу, наш символ духа, это не заставляет мунин приходить, — возразил Джейсон.

Я покачала головой.

— Я была в вашем лупанарии, Джейсон; этот — другой. Их магия отличается от вашей.

Я почувствовала, как что-то наползает через лес. Поток энергии, которая заставила мое сердце пропустить один удар, и затем забиться быстрее, как после бега.

— Господи, что это было?

— Она чувствует зов, — сказал Джейсон.

— Это невозможно, — возразил Джамиль. — Она не лукои. — Он показал пальцем на Шерри, Зейна и Натаниеля. — Они не чувствуют. Они — оборотни, но они не чувствуют зов из лупанария.

Шерри посмотрела нас и покачала головой.

— Он прав. Я чувствую что-то вроде неопределенного гудения в лесу, но ничего больше.

Натаниель и Зейн согласились с ней.

Моя кожа задвигалась на теле, словно собиралась сползти с него по собственной воле. Это было жутко, как в кошмаре.

— Что со мной происходит?

— Она чувствует зов, — сказал Джейсон.

— Это невозможно, — повторил Джамиль.

— Ты все время говоришь это о ней, Джамиль, и все время ошибаешься, — сказал Джейсон.

Из горла Джамиля вырвался низкий, рычащий звук.

— Прекратите, вы оба, — вмешалась я.

Я вглядывалась в лес позади, пока он не стал просто стеной темноты, обрисованной слабым лунным светом. Джейсон был прав. Я чувствовала магию. Это была ритуальная магия, и это была магия смерти. Сила ликантропов исходит от жизни. Они — самые живые сверхъестественные существа, с которыми я когда-либо имела дело, иногда они больше похожи на фейри, чем на людей. Но этот лупанарий строился на смерти так же, как и на жизни; он звал меня вдвойне. Во-первых — через метки Ричарда; во-вторых — через мой дар некроманта. Я хотела, чтобы здесь был Ричард.

Он ушел на ужин со своей семьей. Шанг-да пошел с ним, по моему настоянию. Шериф Уилкс уже должен знать, что мы до сих пор не покинули город. Нам приходилось беспокоиться не только насчет местных вампиров. Ричард позвонил по телефону и велел начинать без него, если он задержится. Его мать просто не поймет, почему он не может остаться подольше. Всех Зееманов так ловко понукали — ах, простите, опекали.

Я пошла дальше в лес, и все последовали за мной. Я наступила на упавший ствол дерева. Нельзя просто перешагивать через бревно. Никогда не знаешь, нет ли с другой стороны змеи. Шагнуть на бревно, потом дальше. Сегодня ночью я тревожилась не о змеях. Я шла медленно, выбирая путь меж деревьями. У меня отличное для человека ночное зрение, и я могла бы идти быстрее. Я хотела пойти быстрее. Я хотела броситься в лес и побежать. Я не бежала, но только усилие воли удерживало меня от этого.

Я улавливала не только смерть. Была еще и эта теплая растущая энергия, которая принадлежала только ликантропам. Я знала, что чувствовала что-то в этом роде, когда Ричард держал меня за руку. Такое бывало раньше при полной луне, но никогда — если я была одна. Никогда я одна не шла сквозь мрак, стараясь дышать наперекор собственному бьющемуся сердцу и натиску чьей-то силы.

Я прошептала: