Голубая луна (ЛП)

— Будь это так просто, его не искали бы столь упорно, — покачал головой старик.

— А они ищут?

— Кто-то же украл улики из полицейского участка.

— Кадотт.

— Возможно, — туманно ответил Манденауэр.

Я нахмурилась.

— Но кто-то перевернул вверх дном его кабинет, так что это не мог быть он.

— Возможно. — Я неодобрительно покосилась на него, и его губы дрогнули. — Он мог и сам его перерыть.

— Может, и так. Но в том, что он вернул мне тотем, по-прежнему нет смысла. Он мог сказать, что потерял его. Или что его украли. У меня были бы неприятности.

— Верно.

— Вы действительно считаете, что он один из них?

— В моих глазах каждый — один из них, пока я не узнаю, что это не так. Подобный образ мышления сохраняет мне жизнь уже долгое-долгое время.

Я нашла палку и наклонилась над костром, раскидывая головешки в стороны, пытаясь забросать землей то, что осталось. Ботинок зацепился за камень, и я споткнулась. Манденауэр схватил меня за руку, не дав пропахать лицом золу.

Он оказался между мной и лесом.

Словно издалека до меня донесся странный щелчок. Пока что-то не просвистело в воздухе, я не поняла, что именно услышала.

Если бы моя память не опознала звук, мне бы подсказала стрела, торчавшая в плече Манденауэра. Охотник упал на колени, едва не угодив в кострище.

Я выхватила пистолет, присела перед стариком и обшарила взглядом опушку. Там ничего не было. Манденауэр подтолкнул меня ногой.

— Уходи. Со мной все будет в порядке. — Он подтащил ружье к себе на колени. Но со стрелой в плече он не сможет как следует стрелять.

Я вздохнула.

— Я не собираюсь вас бросать.

— Он уходит.

— Уже ушел, и вы это знаете.

Я поближе пригляделась к стреле. Меня охватил озноб.

— Эта стрела из самострела.

— И что?

Перед глазами мелькали обрывки воспоминаний. Захламленный дом Кадотта. Бумаги. Книги. Волчья голова на стене. Самострел в углу. Черт.

Я посмотрела на Манденауэра и решила ему не говорить.

— Неважно.

Старик изворачивался, пытаясь рассмотреть стрелу. Кровь заливала его рубашку с тревожащим напором.

— Эй! Прекратите вертеться!

— Как ты поняла, из какого орудия ее выпустили?

— Она короче.

— По мне, так достаточно длинная. — У него над бровями выступил пот. И без того светлая кожа побледнела еще сильнее.

— Пойдемте. — Я помогла ему встать, поддерживая под здоровую руку. — Отвезу вас к доктору.

— Просто вытащи ее. Я буду в порядке.

— Пулю погрызть не хотите, дружище?

— Что?

— Не обращайте внимания. Я не собираюсь ее вытаскивать.

— Вот чего они хотят. Чтобы мы отвлеклись от охоты. Если мы не уничтожим армию оборотней до голубой луны, на землю придет зло.

— Зло всегда ходит по земле, в одном обличье или в другом.

Манденауэр споткнулся, и я крепче взяла его под руку.

— Ты права. Даже если мы успешно справимся здесь, всегда есть еще один монстр где-то еще. Это никогда не кончается.

— Спасибо, приятель. Как раз то, что мне надо было услышать.

Мысль о монстрах, существовавших всегда и везде, вдобавок к осознанию, что Кадотт пытался меня убить, окончательно меня добила. Для женщины, всегда презиравшей всяческую сверхъестественную дребедень, я уж что-то чересчур сильно уверовала в монстров. Полагаю, это должно было случиться.

Я загрузила Манденауэра в свою машину и помчалась в отделение скорой помощи, сообщив по дороге Зи свои координаты и обрисовав ей ситуацию по рации. Она сказала, что передаст сообщение Клайду, если сможет его найти. У него была привычка пропадать, когда он не дежурил. Я не могла его винить. Человеку нужно немного времени вдали от хаоса.

Манденауэр закрыл глаза. Я задумалась о самострелах. Они не были распространенным оружием: в Висконсине по закону охотиться с ними можно только гражданам старше шестидесяти пяти или физически нетрудоспособным.

Тем не менее, владеть таким оружием не запрещалось, поэтому наличие самострела в доме Кадотта встревожило меня только пять минут назад.

Он имел право купить его и использовать для учебной стрельбы. Я вздрогнула, вспомнив, кто был мишенью.

Я целовала Кадотта, прикасалась к нему, позволила ему прикасаться ко мне так, как не позволяла никому другому. Полчаса как встала с его постели, а он уже попытался меня убить. Не мог просто сказать, что хочет остаться друзьями?

— Кто-нибудь еще знает, что тотем у тебя, Джесси?

Глаза Манденауэра были по-прежнему закрыты. Он сидел лицом ко мне, прижавшись неповрежденным плечом к спинке сиденья. Торчавшая из другого плеча стрела высовывалась из пассажирского окна. От ее вида меня замутило, поэтому я сосредоточилась на дороге.

— Только вы и я.

— Пусть лучше так и останется, угу?

— Конечно.

— Лучше быть осторожным, чем мертвым, — пробормотал он.

— Что приводит меня к вопросу: если они хотят нам смерти, почему не стреляют из пистолетов?

— Действительно, почему?

— Вы в курсе, что эти ваши ответы вопросом на вопрос не ответы вовсе?

— Разве?

Я так сильно сжала зубы, что даже стало больно.

— Возможно, мне стоит вытащить эту стрелу.

— Как пожелаешь, — сказал он, но его голос становился все тише, а сиденье потемнело от крови.