Голубка

С п е р а н с к и й.За солидарность, Василиса Ивановна. За надежное плечо друга, поддерживающее тебя в кри­тической ситуации. Здесь, в вышине, практически в вечности, куда ведет лишь одна кипарисовая аллея, где вокруг под ногами скалятся камни и шумит вечное пенное море, это особенно важно и ценно. Здесь, в вышине, где рукой подать до солнца и неба, где под ногами колышется бездна, стирается грань между жен­щиной и мужчиной. Здесь есть лишь любовники и дру­зья, да этот вечный запах античности, которым про­питался здесь, кажется, каждый камень. Так будем же любовниками и друзьями! Сдвинем бокалы и ближе подвинем стулья, чтобы слиться в этом вечном покое, в этом вечном экстазе, выше которого, поверьте, нет ничего!

Сдвигаются бокалы и стулья. Все пьют, очарованные тостом С п е р а н с к о г о.

В а с и л и с а И в а н о в н а. Хорошо говорит.

М а р и я П е т р о в н а. Он еще и не так может!

А н д р о н о п у л о. Когда я работал на спасательной станции, мы однажды вытащили двух утопленников, муж­чину и женщину. От них уже почти ничего не осталось, но они обнимали друг друга, словно живые.

Р и х т е р. Такова сила любви.

В а с и л и с а И в а н о в н а. Андронопуло тоже, ког­да любит, бывает очень силен. Иногда даже синяки остаются.(Разглядывает свои руки.)

К о р е ц к и й. А у нас, вы не поверите, в обществе «Знание» был один случай!

М а р и я П е т р о в н а(поясняя). Корецкий руководит городским обществом «Знание». Он вообще очень начи­танный человек!

С п е р а н с к и й(не может удержаться от колкости). Тебе вообще, Маша, нравятся люди начитанные!

М а р и я П е т р о в н а. Не надо язвить, Сперанский! Смирись, и пиши новый роман!

К о р е ц к и й(продолжая). Да, вы не поверите, но при­шло письмо из Германии, от владельцев дачи «Голуб­ка». Точнее, от их потомков. Ей, кстати, уже лет сто, а то и больше. Так вот, они утверждают, что под дачей зарыты большие сокровища. Что-то вроде сундука Монте-Кристо. Мы думаем провести здесь не­обходимые изыскания.

А н д р о н о п у л о. Если успеете. Я сегодня нарочно лазил с утеса. Все сваи прогнили, и дача висит неизвестно на чем.

В а с и л и с а И в а н о в н а. На честном слове.

Р и х т е р. Скорее, на злости.

М а р и я П е т р о в н а(с вызовом).

Нет, она висит на любви!

С п е р а н с к и й. Нет, други, она висит на братстве людей, которые, сдвинув свои бокалы, пьют за веч­ность, ибо она выше любых сокровищ!

Все пьют. Шум, смех, разговоры. К о м п а н и я встает, подходит к обрыву, и, обнявшись, долго стоит возле него.

Через калитку входит С а ш а, садится на скамейке у флигеля, и, как всегда, молча сидит, глядя в сто­рону моря.

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Беседка слева от дачи.

Вечер. О л ь г а и В л а д и м и р одни.

В л а д и м и р. Завтра мы уезжаем.

О л ь г а.Я знаю.

В л а д и м и р. И никогда больше не вернемся сюда.

О л ь г а. Никогда не говори никогда.

В л а д и м и р. У меня такое предчувствие.

О л ь г а. Предчувствие, или ты знаешь наверняка?

В л а д и м и р. Я чувствую, что знаю наверняка. (Смот­рит в сторону дачи.) Двор освещен и шум праздника.Значит, вся компания в сборе.

О л ь г а. Да, у них теперь прибавление.

В л а д и м и р. Ты хочешь присоединиться к ним?

О л ь г а. Не знаю. Скорее всего нет.

Слышится шум и всплеск воды.

В л а д и м и р.

Что это?

О л ь г а. Наверное, начался шторм.

Молча смотрят друг другу в глаза.

Появляется С а ш а.

С а ш а. Наконец-то она упала. Никто не выжил, кроме меня. И вас. Теперь мы свободны, как птицы.

К о н е ц.

2002